Возвращение. Части 1-3 (СИ)

Я ушел в школу, не подозревая, что судьба мне приготовила очередную пакость. Как раз к большой перемене к школе подъехала "Волга" и остановилась у запертых ворот, которые на моей памяти открывали всего несколько раз. Из окон нашего класса было видно, как из машины вышли двое: молодой мужчина и то ли девушка, то ли девчонка, которые через калитку отправились к школе. Шофер остался сидеть в машине. Я ошибся: в отделе пропаганды не стали ждать выхода сборника. Действительно, зачем ждать, если его уже печатают?

— Это не за тобой? — проявила догадливость Ленка.

— Черт их знает! — сердито ответил я. — Я сегодня никому встреч не назначал!

— Геннадий! — раздался от дверей голос классной. — Иди со мной!

Вне уроков она называла по именам всего несколько счастливчиков, в число которых с недавних пор попал и я.

— В школу приехал работник Центрального комитета ВЛКСМ Белоруссии и корреспондент "Пионерской правды", — сказала мне Зинаида, пока мы с ней шли к учительской. — Сейчас с тобой будет беседовать корреспондент, постарайся показать себя с лучшей стороны!

— А физика?

— Я не знаю, почему ты так недоволен, но постарайся ответить на все вопросы. А от физики тебя освободили. Если они захотят взять интервью у твоих родителей, отпустим на сегодня совсем. Заходи в учительскую, а я пойду в кабинет директора побеседовать с комсомольским работником.

Я зашел в учительскую, где за одним из столов в гордом одиночестве сидела корреспондент всесоюзной детской газеты. Где только такую взяли! Личико красивое и прическа тоже ничего, но маленькая и хрупкая, как воробей. Если она и была выше Люси, то на один-два пальца, не больше.

— Здравствуй! — первой поздоровалась она.

— Здравствуйте, — отозвался я. — Вы не похожи на акулу пера. Стажер?

— Нет, — она вся зарделась румянцем. — Я уже в штате.

— А я — ваше первое задание?

— Как ты угадал? — совсем смутилась девушка, потом сделала усилие и взяла себя в руки. — Я не понимаю, кто здесь у кого берет интервью?

— Зря вы приехали! — сказал я ей. — Как я понимаю, без материала для статьи вы отсюда не уедете?

— А что тебя не устраивает? — удивилась она. — Многие хотят…

— Я тоже многого хочу, — я пристально уставился на ее грудь, опять вогнав в краску, — только известность в перечень моих желаний не входит! Блокнот у вас с собой? Тогда пишите, я вам расскажу о себе сам. Получите информацию из первых рук. Драчун и двоечник, сексуально раскованный тип и постоянный нарушитель дисциплины! Что вам еще нужно для полной характеристики?

— И твои друзья скажут о тебе то же самое?

— Я за них не отвечаю. Вас, кстати, как зовут?

— Василиса Юрьевна.

— Василиса Прекрасная! — сказал я. — Ответьте, пожалуйста, на один вопрос. Статьи из вашей газеты в "Комсомолку" не попадают?

— Бывает, но редко, — ответила она. — А что?

— Вы можете сделать так, чтобы статья обо мне никуда дальше вашей газеты не пошла? "Пионерскую правду" я, может быть, переживу, а у вас еще будет много статей.

— Ничего не могу обещать, — сказала она, с интересом меня разглядывая. — Это от меня не зависит. Если их редакцию что-то заинтересует, возьмут текст, и меня никто спрашивать не будет. Но если станешь со мной общаться без выпендрежа, в конце открою секрет, который прямо тебя касается.

— Баш на баш? — спросил я.

— Конечно! — засмеялась она. — Не знаю, откуда ты такой взялся, но я бы тебе смело умножила возраст на два или даже больше. У нас в редакции много молодых парней, но ты по нахальству их всех перещеголял. Три раза вогнал в краску!

— Извините, — сказал я. — Для меня ваш репортаж, как острый нож! Мне от этой известности одни неприятности. Но вы-то, конечно, ни при чем. Задавайте свои вопросы.

Мучила она меня недолго — минут двадцать, задавая самые разные вопросы и быстро делая отметки в блокноте.

— А это вам для чего? — удивился я последнему вопросу.

— Мне нужно писать о тебе статью, а я не могу тебя понять, — пояснила Василиса. — Не ведут так себя подростки, да еще из поселковой школы, когда к ним приезжает пресса.

— Как вас можно назвать нормально? — спросил я. — Я за всю свою жизнь не встречал ни одной Василисы и не знаю, как уменьшить это имя. Ничего, кроме Васи, в голову не приходит.

— У тебя такая длинная жизнь? — засмеялась она. — Зови Лисой — она сделала ударение на первом слоге — разрешаю.

— Зачем вам во мне разбираться, Лиса? — спросил я. — Напишите обычный очерк о поселковом отличнике, не лишенном литературного дара. Детям, которые будут читать вашу газету, ничего больше и не нужно, а Ленинской премии за такую работу все равно не дадут. Вы же видите, как мне все это неприятно. Если вам нужен объем, придумайте что-нибудь или задайте несколько вопросов в моем классе. Они вам такого расскажут… Как кто-то может разобраться в человеке, если он сам этого не может сделать?

— Я все-таки попробую! — настойчиво сказала она.

— Флаг вам в руки, — вздохнул я. — Я ответил на все вопросы? Что вы мне хотели сказать?