«Возвращение чудотворной» и другие рассказы

На поминки по Лидии Ивановне пришли по большей части ее коллеги из больницы. Знакомых «со стороны» было немного: Матвеевы жили замкнуто. Поговаривали, будто они стали сторониться людей с тех пор, как, купаясь с друзьями в речке, утонул их сын Сергей. И ни время, ни даже появление Риты так и не смогли утолить родительское горе… Вдобавок на поминки заявилась и старшая сестра покойной – Фаина. Она жила на другом конце города и уже много лет не общалась с Лидией Ивановной и ее мужем. Впрочем, в этом не было ничего странного: Фаина Ивановна слыла дамой неуживчивой и надменной. Ведь в молодости она занимала почетную и престижную должность главного бухгалтера городского универмага. Неудивительно, что столь высокопоставленная особа так и не смогла подобрать себе достойного супруга и обзавестись детьми. Впрочем, годы былого величия для Фаины Ивановны давно канули в невозвратное прошлое. Теперь же она одиноко доживала свой век, сетуя на людское непонимание и неблагодарность. И исходя бессильной ненавистью к своим реальным и мнимым обидчикам.

Сначала поминки шли, как положено. Гости пили и закусывали, поминая покойную добрым словом. Но это являлось вовсе не данью известной традиции говорить о мертвых «либо – хорошо, либо – ничего». Ведь Лидия Ивановна и впрямь оставила по себе светлую память. Она была опытным рентгенологом и на редкость душевным человеком. Из тех, о которых, по словам поэта, люди вспоминают с благодарностью – «они были»… Все это время ее сестра Фаина молча поглощала содержимое поминального стола так жадно, словно не ела уже много дней. Вдобавок, она то и дело подливала себе в рюмку клюквенную настойку, причем настолько часто, что соседи по столу начали коситься на нее с опаской. В конце концов Фаина Ивановна заявила, что тоже хочет взять слово. Как-никак именно она является единственной близкой родственницей покойной. И, не замечая сразу воцарившейся вокруг тишины, пошатываясь, поднялась с места и заплетающимся языком произнесла:

– Что ж, как говорится, пусть будет Лидочке земля пухом. Хороший она была человек. Да только, не в осуждение сказать, не родственная. Это же надо ей было родную сестру так обидеть! Как будто мы с ней чужие. Ведь кто ей был ближе, как не я? Так нет же – все этой своей приемной дочери завещала. А мне, родной сестре – и ничего! Где справедливость? А ведь я ей в свое время кримпленовое платье подарила! Почти новое!

На нее зашикали. А кто-то из сидевших рядом с Фаиной Ивановной даже потянул ее за рукав, пытаясь усадить на место. Однако это только разъярило подвыпившую старуху:

– Что это вы мне рот затыкаете? Почему это я должна молчать? Я правду говорю! Пусть знает, кто она такая! Ей весь век должно Лидочку с Мишенькой благодарить за то, что они ее из детдома взяли да в люди вывели! Да только зря они это сделали! Говорила я им – не делайте добра, не получите зла! Сколько вы ее ни учите уму-разуму, все равно кончит тем же самым, что ее мамаша. Яблоко от яблони недалеко падает. Дождетесь, сами увидите. Да, слава Богу, не дожили. Пожалел Господь…

* * *

После поминок Рита долго не могла прийти в себя. Сперва она сочла слова тетки всего лишь пьяным бредом озлобленной старухи. Однако чем дольше девушка размышляла над ними, тем больше убеждалась: это слишком похоже на правду. Она давно заметила, что не похожа на своих родителей. У нее иные разрез глаз и форма носа. И губы у нее тоньше, чем у отца, и даже, чем у мамы, и лицо не круглое, а продолговатое. Разве что цвет глаз и волос у них одинаков. Или, скорее, похож. Ведь у нее все-таки не темно-карие, как у отца, и не серые, как у матери, а зеленовато-карие глаза… Конечно, она вполне могла уродиться в кого-то из дальних предков. Но все-таки эта непохожесть Риты на своих родителей была слишком заметна. И необъяснима.

Вдобавок Рита с детских лет не могла понять: почему папа с мамой отдали ее в школу, находившуюся на другом конце города? Ведь это было так неудобно! Добираться до нее приходилось около часа. Конечно, это была не простая школа, а знаменитая шестая гимназия, где учились по большей части дети городской интеллигенции. Но ведь совсем рядом с их домом находилась другая, не менее известная и элитарная двадцатая гимназия, издавна и весьма успешно конкурировавшая с пресловутой «шестеркой». И тем не менее Риту все-таки отдали именно в шестую гимназию. Почему?

Почему у них дома никогда не бывают гости? И почему они сами никогда не ходят ни к кому из знакомых отца и матери? Может быть, ее родители чего-то опасаются? Но чего именно? Или кого? Впрочем, прежде Рита старалась не задумываться над этими многочисленными «почему?» Стоит ли ломать голову над заведомо неразрешимыми тайнами? Опять же вопрос – не являются ли они всего лишь плодом ее пылкого воображения? Вероятно, ее подруга Инга права – она слишком много читает. Вот и путает реальность с вымыслом…. И тут Рите вспомнилась одна загадочная история из ее детства. Где главную роль как раз сыграла прочитанная ею книга.

* * *