«Возвращение чудотворной» и другие рассказы

Прошла неделя. И по мере того, как приближались выходные, Рите все сильнее хотелось снова побывать в пригородной церкви. Она не понимала, почему ее так тянет туда. Однако этот загадочный зов был столь неодолим, что девушка так и не смогла дождаться воскресенья и отправилась в Успенский храм в пятницу днем, после работы.

Подходя к нему, она увидела, что на скамейке у входа сидит женщина. Она выглядела точь-в-точь как та, из ее сна. Черная одежда, скорбно склоненная голова в темном платке… Услышав звук ее шагов, незнакомка подняла глаза… и Рита отпрянула – это была та странная женщина из храма, которая несколько дней назад так напугала ее. Девушка уже готова была броситься прочь. Но тут незнакомка заговорила:

– Не бойтесь. Я не сделаю вам ничего плохого. Просто, когда я увидела вас в храме, то хотела спросить…

– Что вам от меня нужно? – от страха Рита старалась казаться смелой и дерзкой.

– Скажите, как ваша фамилия? – спросила женщина.

– Зачем вам это? – удивилась Рита. – Впрочем, если вы так хотите ее знать – моя фамилия Матвеева. Маргарита Михайловна Матвеева.

– Простите, – голос женщины дрогнул. – Я ошиблась. Просто вы очень похожи на одного человека…

– На кого? – переспросила девушка, подходя поближе. Потому что за время их недолгого разговора успела получше разглядеть свою загадочную собеседницу. Похоже, эта женщина была тяжело и неизлечимо больна. Так что вызывала скорее не страх, а жалость. Но кто она? Какое горе привело ее в этот храм? И за кого она приняла Риту?

– Зачем вам это знать? – устало произнесла незнакомка. – А впрочем – не все ли равно? Кому это теперь поможет?.. Вы похожи на одного моего знакомого. Мы любили друг друга… давно. Вернее, это я его любила. А он… да что теперь говорить? Потом я поняла, что жду от него ребенка. И решила сделать аборт. Мне казалось, что я уже совершила одну глупость, полюбив подлеца, и потому не вправе совершить другую, оставив в живых ЕГО ребенка. Однако, когда я уже сидела в очереди в приемном покое роддома, со мной заговорила какая-то женщина, поступавшая туда на лечение. Видимо, она догадалась, зачем я пришла в роддом.

«Послушай меня, – сказала она. – Когда-то я была такой же молодой и глупой, как ты. И думала – к чему плодить нищету? Сперва нужно найти хорошую работу, сделать карьеру, разбогатеть… А дети подождут. Зато потом, когда я смогу позволить себе завести ребенка, он будет жить в довольстве и достатке. Так я успокаивала свою совесть, идя на очередной аборт… Теперь у меня есть все, к чему я стремилась в юности. Вот только иметь детей я уже не смогу никогда. Что бы я сейчас не отдала, чтобы исправить свою ошибку! Поздно. Но у тебя еще есть шанс. Не убивай свое дитя. Сохрани ему жизнь».

Тогда я подумала – пожалуй, она права. Не стоит рисковать своим здоровьем, делая аборт. Придет время, и я найду настоящую любовь. И рожу других детей – желанных, любимых. А ЕГО ребенок будет расти среди чужих людей, и вместо родительской любви и ласки на его долю достанутся лишь обиды и одиночество. Я родила девочку…

Внутри Петропавловской церкви в Плесе, на Волге. 1888 г. Худ. Исаак Левитан

Женщина уткнулась лицом в колени, плечи ее сотрясались от рыданий. Рита стояла над ней, и в лице ее не было ни кровинки. Наконец незнакомка заговорила снова:

– …Господь сторицей воздал мне за мой грех! И поделом мне! Разве такая, как я, достойна жить? Только об одном я сейчас молю Его – чтобы Он дал мне перед смертью хоть раз увидеть МОЮ дочь… Как бы я хотела найти ее! Я не раз думала сделать это. И не решалась. Не смела. Потому что не знаю – сможет ли она простить меня?

Рита молчала.

Матушка Ольга

Матушка Ольга сидела у окна, рассеянно глядя на раскинувшийся за ним лес могильных крестов, между которыми кое-где виднелись пирамидки, увенчанные пятиконечными звездами. Эту безотрадную картину ей приходилось ежедневно созерцать уже почти месяц, с тех самых пор, как они с мужем приехали сюда, в отдаленный северный городок Н-ск. Из-за стены до нее доносилось нестройное пение хора. Слов было не разобрать, однако мелодия звучала до крайности заунывно, словно там, в молитвенном доме, соседствовавшем с пристройкой, где ютились они с мужем, кого-то отпевали. Дрожащим голосам незримых певчих вторил шум дождя, который зарядил еще со вчерашнего вечера и беспрерывно лил уже почти целые сутки. Так что Ольге казалось – люди за стеной правят панихиду по ее загубленной жизни, по ее молодости, которой суждено угаснуть в этом забытом Богом городишке. И вся природа оплакивает ее горькими, безутешными дождевыми слезами. Если бы она могла знать, что окажется здесь! Впрочем, разве такое возможно было предвидеть? Ведь все начиналось так хорошо, так хорошо…

Монахиня. 1878 г. Худ. Илья Репин

* * *