Возвращение Дикой Розы

— Да нет, мамочка, спасибо, не надо, — поспешно сказала Дульсе. — Он сам взял меня с собой два месяца назад, когда летал в Венесуэлу. Но все равно... — Она замолчала.

— А что такое случилось в Венесуэле?

Дульсе собиралась с мыслями, а потом решилась.

— Понимаешь, мамочка, — сказала она, — иногда я начинаю сомневаться, вдруг я не та женщина, которая нужна Жан-Пьеру. Он ведь француз, а я насмотрелась в Париже, насколько они проще ко всему относятся, чем мы.

В Венесуэле мы ни одного вечера не провели вдвоем. Он каждый раз вытаскивал меня на какие-то шумные сборища то с левыми организациями, о которых он делал репортаж, то с его коллегами-французами, и каждый раз сидели до трех часов ночи, а утром он убегал по делам.

— Бедная девочка, — улыбнулась Роза. — И все же тебе должно быть приятно, что муж знакомит тебя с друзьями и коллегами, вводит в круг своих интересов...

— Ах, если бы так, — вздохнула Дульсе. — Иногда мне кажется, что он воспринимает меня как декоративную деталь интерьера: ему приятно, когда я надеваю что-нибудь экзотическое, и он может продемонстрировать меня перед своими знакомыми, но обычно после первого обмена комплиментами мужчины начинают говорить о политике, не обращая внимания на женщин и лишь заказывая им напитки, а эти женщины... Мама, они говорят только о своих мужчинах и о детях, и я очень редко встречаю таких, кого интересовала бы моя профессия, мои мысли, моя душа, наконец.

Роза прижала к себе свою взрослую, но такую беззащитную дочь. Она слишком хорошо помнила, как часто сама страдала на светских приемах от поверхностных, пустых разговоров. Ее спасала семья, где она находила тепло и душевное понимание, и общение с немногими верными подругами. Она понимала, что Дульсе с ее ранимой душой особенно страдает от недостатка понимания, а вместе с этим ей нелегко находить людей, которых она могла бы впустить в свой душевный мир.

— И все-таки, возможно, ты слишком обостренно все воспринимаешь, — сказала Роза, как бы продолжая вслух свои мысли. — Ты ведь знаешь, что Жан-Пьер ценит в тебе как раз твою индивидуальность. Ты привлекаешь его именно тем, что способна на глубокие мысли и чувства.

— А мне иногда кажется, что он устает от глубины и стремится к большей легкости, — возразила Дульсе. — Подчас я вижу, как во время вечеринок он обменивается банальными любезностями с такими пустышками, и вид у него при этом отнюдь не страдальческий.

— Не думай так, Дульсита, — огорченно сказала Роза. — Ах, если бы ты знала, как мы с отцом хотим, чтобы у тебя и Лус все было хорошо.

— Я знаю, мамочка, — сказала Дульсе и обняла мать.

Сейчас Роза вспомнила этот разговор и опять не смогла

сдержать слез. «Мы с отцом». «Мы с Рикардо». Как привычно звучали эти слова, которые она никогда больше не произнесет!

В дверь постучали, и вошла Томаса.

— Розита, приехали Эрнандо и Ванесса.

Роза поспешила навстречу прибывшим.

С Эрнандо Тампа Роза познакомилась в Гвадалахаре, да уехала туда после разрыва с Рикардо. Эрнандо всегда и добрым другом, который много раз приходил ей на помощь. Некоторое время он даже надеялся, что их дружба перерастет в нечто большее, и очень переживал, когда узнал, что Роза не свободна. Но именно возвращение Розы к Рикардо помогло Эрнандо обрести семейное счастье. На празднике, устроенном в честь четырнадцатилетия Лус и Дульсе, Эрнандо познакомился с Ванессой Рейносо, давней знакомой семьи Линаресов, и вскоре они поженились. Хотя Ванесса уехала к Эрнандо в Гвадалахару, где у него было агентство по торговле недвижимостью, их дружба с семьей Линаресов не прекратилась. И вот теперь печальное известие привело их в Мехико.

Ванесса, не скрывая слез, подошла и обняла Розу.

— Роза, какое несчастье. Я просто не находила себе места, когда узнала.

Эрнандо подошел и поцеловал руку Розы. Видно было, что ему трудно говорить.

— Роза, дорогая, ты же знаешь, как мы переживаем все, что связано с тобой.

В комнату вошла Лаура.

— Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, — сказала она Ванессе.

На похороны Рикардо собралось много народу. Здесь были и родственники, и друзья, и многочисленные сослуживцы. Роль старшего в доме выполнял теперь Рохелио. Несмотря на то что он тяжело переживал смерть брата, он чувствовал свою ответственность за семью Линаресов и старался поспевать повсюду. Ему помогал брат Эрлинды Густаво, который вместе с Исабель приехал в столицу.

Когда мужчины оставались вдвоем, они несколько раз возвращались к причине автокатастрофы, погубившей Рикардо.

— Что-то здесь не так, — говорил Рохелио. — Рикардо всегда был осторожен, когда вел машину. Я не верю, чтобы он мог врезаться в скалу просто по неосторожности.

— Да, действительно странно, — задумчиво сказал Густаво.

— Понимаешь, мне показалось, что полиция что-то подозревает.

— Ты имеешь в виду, что кто-то его сбил и скрылся?

— Боюсь, что так. Комиссар показал мне протокол осмотра места происшествия, и на машине Рикардо обнаружены вмятины. И не только это...

В этот момент в комнату вошла Эрлинда, чтобы сказать нм, что пора ехать.