Возвращение Дикой Розы

— Послушай, мы с тобой обязательно должны продолжить разговор. Немного попозже, когда нам никто не помешает, — сказал Густаво Рохелио, направляясь к выходу.

Во время траурной церемонии Розе минутами начинало казаться, что она ничего не слышит и никого не узнает. Лица окружавших ее людей вдруг расплывались, она как сквозь сон слышала латинские слова погребальной службы и звуки органа, заполнявшие большой собор. Заупокойную службу вел падре Игнасио, давний друг семьи Линаресов, который много лет назад стал духовником Кандиды. С тех шор он принимал близко к сердцу все радости и беды семьи Линаресов.

Разумеется, Роза ни на минуту не оставалась одна, ее поддерживали под руку Рохелио или Эрнандо Тампа, и обе дочери все время были рядом с ней, но она чувствовала, что не в силах произнести ни слова.

После похорон друзья и знакомые стали подходить к Розе и прощаться. Самые близкие родственники садились в машины, чтобы ехать в дом Линаресов. В этот момент Роза увидела свою маленькую внучку. Во время церемонии ее не было видно, потому что она была на руках у своего отца Пабло. И вот теперь, когда ее отпустили погулять по дорожкам, Роза увидела в руках у малышки симпатичного медвежонка-панду. Сердце у нее сжалось. Она вспомнила, как полицейский чиновник передал им игрушку вместе с вещами Рикардо, найденными в машине.

— Бабушка, смотри, какой хороший, — щебетала Розита. — Папа сказал, что дедушка вез его мне в подарок. Я теперь буду брать его в постель и молиться за дедушку.

Роза порывисто взяла малышку на руки и прижала к себе, чтобы скрыть выступившие слезы. Мгновенно Дульсе подбежала к матери и взяла племянницу, а потом стала что-то тихо говорить ей в сторонке, разглядывая пушистую игрушку. Роза закрыла лицо платком.

Сбоку подошел Эрнандо и взял ее за руку.

— Роза, — сказал он тихо, — перестань, пожалуйста, я не могу видеть, как ты плачешь.

— Я стараюсь сдерживаться, — всхлипнув, ответила Роза, — но слезы сами текут.

— Ты знаешь, — продолжал Эрнандо вполголоса, — когда я вижу тебя в таком состоянии, у меня сердце сжимается. Я сразу вспоминаю все, что тебе пришлось пережить в свое время в Гвадалахаре, и мне самому хочется плакать.

— Да, но тогда все закончилось хорошо. Сама того не ожидая, я вновь обрела Рикардо... Мы были так счастливы. Вот почему я не представляю, как мне теперь жить дальше.

— Послушай, Роза, почему бы тебе не приехать к нам в Гвадалахару и не пожить у нас некоторое время? Мы с Ванессой будем просто счастливы. Ты переменишь обстановку, да к тому же у тебя в Гвадалахаре столько друзей, которые тебя помнят. Соглашайся, мне кажется, что это будет для тебя полезно.

Роза растерянно посмотрела на него.

— Спасибо, Эрнандо, ты, как всегда, очень добр ко мне. Я не знаю, может быть, немного попозже, когда я почувствую себя лучше. Мне не хочется сейчас расставаться с дочками.

— Какое это великое счастье, Роза, что у тебя есть твои девочки. Да еще такие замечательные. Теперь тебе, наверно, остается только радоваться за них.

Роза улыбнулась сквозь слезы.

— Знаешь, Эрнандо, материнское сердце никогда не бывает спокойно за детей. Для меня они все равно остаются маленькими несмышленышами, которых надо оберегать от ошибок и опасностей.

— Знаю, все матери таковы. Меня моя матушка до сих пор считает неразумным мальчишкой, за которым нужен присмотр. Они с Ванессой потому и подружились, что вместе обо мне заботятся. Но твои Лус и Дульсе, надо сказать, давно стали самостоятельными.

— И даже слишком, — с жаром подхватила Роза. — Как все молодые, они считают, что сами во всем разбираются, и предпочитают сто раз ошибиться, чем посоветоваться со старшими. Вот и Рикардо про них говорит...

Роза вдруг запнулась, посмотрела на Эрнандо и опять поднесла к глазам платок. Эрнандо только молча пожал ее локоть, выражая сочувствие. У него сердце разрывалось от боли при виде страданий Розы, и он готов был на все, чтобы как-то облегчить их.

К Розе подошла Лус.

— Мамочка, садись с нами в машину, а Пабло поведет.

Роза устроилась на заднем сиденье рядом с Лус, машинально отметив красивый профиль Пабло, сидящего за рулем. Все-таки повезло Лус, что у нее такой заботливый и преданный муж. А сколько он возится с дочкой, тем более во время долгих ее отъездов.

Лус нерешительно взглянула на Розу и заговорила.

— Мамочка, ты знаешь, как мы с Дульсе переживаем за тебя. Нам не хочется, чтобы ты теперь оставалась одна в доме. Может быть, кому-нибудь из нас пожить с тобой некоторое время?

Роза мягко погладила руку дочери.

— Спасибо, моя родная. Ты же знаешь, что мой дом — это ваш дом, пока я жива. Ваш отец всегда говорил, что он хочет, чтобы наш дом был прибежищем, где могли бы в любое время найти приют и тепло вы все. — При воспоминании о Рикардо голос Розы начал предательски дрожать, но она сдержалась.

— Вот и прекрасно, — произнесла Лус с некоторым облегчением. — Помни, мама, мы никогда не оставим тебя одну.

— Но как же твоя работа? — озабоченно спросила Роза. — Разве ты не собираешься больше уезжать в этом сезоне?