Возвращение домой

Прямо перед собой я увидела две, тянущиеся к моему лицу, окровавленные металлические руки, которые оканчивались крючковатыми лезвиями, крохотными пинцетами, и множество игл. Охватывающий мою шею ограничитель заставил меня замереть, в то время как я плотно зажмурилась изо всех сил пыталась не телепортироваться от сюда прочь. Я и в самом деле НЕ ХОТЕЛА покидать этот агрегат в середине процесса. Но затем, я почувствовала подёргивание вокруг ушей и щёк, и всё, что я могла делать — это не делать нечего, ощущая при этом зуд от которого мне хотелось одновременно чесаться и вопить. Когда эти руки потянули, ничто не могло помешать мне увидеть, свисающую с металлических пальцев, окровавленную шкуру, ведь мои веки были её частью.

— Как она может оставаться в сознании? У неё должен быть сердечный приступ прямо сейчас! — услышала я, как один техник сказал другому. Я не хотела отвечать, чувствуя, как с моего лица капает кровь. Затем чистая рука вернулась с листом металла, и прижала его к моему лицу. — Аликорн-модификация. Серьезно? Кто-то решил создать модель кибернетизации для Селестии и Луны?

Я подозревала, что этот вариант был разработан не для них, а для тех аликорнов, которые будут созданы с помощью зелья Твайлайт. В конце-то концов, что лучше: летающий пони, который способен пользоваться магией, или пользующийся магией пуленепробиваемый пони с энергомагическим вооружением? Или, кто знает, возможно даже существует проект по кибернетизации принцесс! В данный момент, я не сомневалась в том, что Голденблад был способен даже на это. Металлический лист был закреплен у меня на лице, охватывая мои морду и голову, а затем привинчен ко мне. Я не смогла моргнуть. И у меня было неприятное ощущение, что я больше ни когда не смогу моргать. Волны магии перекатывались по мне, в то время как агрегат стучал и жужжал, аугментируя меня в последний раз. Ещё чуть больше, и я превращусь в Аврору.

— Ох ты ж! Обнаружен инородный биологический материал! — крикнул один из техников.

— Да не волнуйся. Капсула его удалит, — ответил другой.

— Он находится в её матке, — гаркнул первый. — Во имя неба над головой, похоже она беременна!

«Что?»

Я перестала обращать внимание на разрезы, жужжание, капающую с меня кровь, и ту часть моего мозга, которая подбрасывала мне образы того, как я буду выглядеть, когда всё это закончится, и сосредоточилась на слове «беременна».

— Это не возможно! У меня установлен противозачаточный имплант! — прокричала я.

— Проверь ещё раз! — рявкнул техник.

— А вот данные моего оборудования свидетельствуют о другом. Похоже, он имплантировался в стенку матки относительно недавно. И гормональный уровень это подтверждает, — произнесла кобыла-техник. — Я, скорее всего, смогу скорректировать процесс. Вы хотите сохранить плод?

О Селестия, и она задаёт мне этот вопрос именно сейчас? Сейчас?! А ведь у меня полно других забот: части тела, которые уже переделываются, оружие, которое нужно уничтожить, враг, которого нужно остановить, город, который нужно спасти, и… и… сумасшествие было бы лучше яви! Хочу ли я сохранить его? Она это серьёзно?

Хочу ли? Учитывая всё то, что сейчас происходит, это, действительно, свелось к вопросу на который можно ответить лишь «да» или «нет». У меня есть все основания чтобы ответить «нет». Я с ходу могла придумать шесть, а то и семь, хороших доводов относительно того, почему мне не следует иметь жеребёнка, как сейчас, так и в будущем. Это были разумно обоснованные, умные доводы, вот только, я никогда не была умной пони.

— Да! — пробормотала я, а затем закричала: — Да! Пожалуйста, да!

— Предпринимаю попытку отменить процесс очистки, — произнесла кобыла, а я принялась сосредоточивать своею магию, чтобы телепортироваться прочь. Мне было плевать на то, что я не была до конца собрана. Мои приоритеты пали ниц пред этим новым знанием. Если мне придётся, то я скажу Твистер, что нужно делать, проберусь в Тандерхед, и уберусь прочь от опасности, в произвольном направлении. Возможно, смогу посмотреть чем там занимается ЛитлПип.

— Ну вот! Процесс перешел в завершающую фазу.

— Спасибо, — сказала я, желая заплакать… но у меня больше не было слезных желез.

— А это ещё что такое? «Протокол постобработки „Эхо“»? — спросил другой техник, когда капсула начала вытворять что-то с моим телом, жужжа и шипя при этом ещё громче. — Серьёзно что ли? Все части тела установлены на свои места. Что ещё здесь можно сделать?

— Меня можешь не спрашивать. Мне бы потребовался год чтобы разобраться во всех этих файлах и чертежах. По-моему, в её ПипБаке находится что-то, что направляет этот процесс, я в этом так уверен потому, что моей заслуги в этом точно нет. Лайтхувс использовал серийную модель для пегасов. И я понятия не имею о том, что это за модель такая — «Затмение».

Капсула, в которой я находилась, пожужжала, а затем смолкла. Раздалось шипение испаряющейся воды, за которым последовал порыв тёплого воздуха. Затем передняя часть капсулы открылась, выплюнув из себя горячие, белые завитки пара, и я медленно вышла наружу.