Возвращение домой

Сперва хочу поблагодарить тебя за плед. Как раз то, что нужно на холодные вечера, из-за непогоды у меня опять разыгрался ревматизм. Рождество справили тихо и спокойно, в уединенном кругу. Органист схватил грипп, и пришлось его замещать миссис Фелл, а она, как ты знаешь, немного в этом смыслит. Когда папа ехал по Вулскум-роуд, машину сильно занесло… на крыле теперь вмятина, а он ударился лбом о переднее стекло. Кошмарный синяк. Я получила открытку от бедняжки Эдит, ее матери все хуже…

Мама.

Не хватало с утра пораньше такой тоски зеленой! Она отложила письмо и снова принялась за кофе, опустив локти на стол и сомкнув длинные пальцы на теплой чашке. Она подумала о родителях и в который раз подивилась тому, что они оказались способны на невообразимые подвиги страсти и произвели на свет двух дочерей – ее и Молли. Но еще более сверхъестественным казалось то, что обе как-то сумели вырваться из Викариджа, найти себе мужей и навсегда избавиться от мертвящей косности и благородной нищеты, в атмосфере которых были воспитаны.

Ни одна из сестер не была подготовлена к жизни – не поступила в университет, не выучилась на медсестру, даже на машинке печатать не умела. Молли мечтала о сцене, о карьере танцовщицы, балерины. В школе она всегда была гордостью танцевального класса и страстно желала пойти по стопам Ирины Бароновой и Алисии Марковой[11]. Однако с самого начала ее робкие честолюбивые устремления натолкнулись на родительское неодобрение, денежные проблемы и не высказанное вслух, но твердое убеждение отца, его преподобия Эванса, в том, что взойти на сцену – все равно что пойти на панель. Если бы Молли не пригласили тогда на теннис к Лускомбам, где она познакомилась с Брюсом Данбаром, только что приехавшим из Коломбо в свой первый долгосрочный отпуск и лихорадочно подыскивавшим себе жену, один только Бог ведает, что стало бы с бедняжкой. Осталась бы старой девой, помогала бы маме украшать храм цветами.

Бидди была другой. Она всегда знала, чего хочет, и добивалась этого. С раннего детства она ясно понимала, что если желает обеспечить себе мало-мальски приемлемую жизнь, то сама должна о том позаботиться. Она внимательно приглядывалась к людям и в школе заводила дружбу лишь с теми девочками, которые, по ее мнению, могли быть ей полезны в будущем. Лучшей подругой Бидди стала дочка одного высокопоставленного офицера ВМС, которая жила с родителями и братьями в большом доме неподалеку от Дартмута. Обронив несколько намеков, Бидди выудила у хозяев приглашение в гости на выходные. Она жаждала успеха и настойчиво добивалась его. Со стройными ногами, блестящими темными глазами и копной каштановых кудрей, она была очаровательна даже в дешевых, простеньких нарядах. Кроме того, интуиция никогда не подводила ее: она знала, когда быть скромницей, а когда ветреницей, как очаровывать и как флиртовать с мужчинами в летах. Но братья, те самые братья, оказались просто находкой: у них были друзья… и друзья друзей. Круг знакомств Бидди расширялся с удивительной быстротой, и вскоре она стала чуть ли не членом этого семейства, проводила у них больше времени, чем у себя дома, и обращала все меньше внимания на увещевания и зловещие предсказания своих обеспокоенных родителей.

Легкомысленный образ жизни создал ей вполне определенную репутацию, но Бидди это не беспокоило. В девятнадцатилетнем возрасте она прославилась тем, что была помолвлена одновременно с двумя младшими лейтенантами и меняла обручальные кольца на руке, когда корабль то одного, то другого приставал к берегу. Но кончились все ее авантюры тем, что в двадцать один год она вышла замуж за Боба Сомервиля, и ей никогда не пришлось пожалеть о своем решении. Ибо Боб стал не только ее мужем и отцом ее ребенка, но и верным другом. Он смотрел сквозь пальцы на многочисленные легкомысленные знакомства и связи жены, но всегда оказывался рядом, когда она нуждалась в нем.

Бидди обожала путешествовать и всегда с радостью срывалась с насиженного места, следуя за мужем, куда бы его ни послали. Два года на Мальте были незабываемым временем, да и все остальное тоже. Да, ей очень повезло, в этом нет никаких сомнений.