Возвращение домой

– Я очень ценю твою доброту. Но я не могу. Пойми, я должен обрести мир с самим собой. Только после этого я начну выкарабкиваться.

– Я не могу тебя оставить.

– Можешь. Я в порядке. Самое худшее уже позади.

– Ты не натворишь глупостей?

– Ты хочешь сказать: не наложу ли на себя руки? Нет, этого я не сделаю. Только не считай меня неблагодарным.

Руперт вытащил из нагрудного кармана бумажник. Гас слегка оторопел.

– У меня есть деньги, я не нуждаюсь в подаянии.

– Ты меня обижаешь. Я даю тебе свою визитку. Адрес и номер телефона. – Он протянул Гасу карточку, и тот взял ее. – Обещай, что позвонишь, если возникнут проблемы или тебе что-нибудь понадобится.

– Спасибо.

– И мое приглашение остается в силе.

– Я в порядке, Руперт.

После этого говорить им, в сущности, было уже не о чем. Они доели сандвичи, допили пиво; Руперт надел пальто и котелок, взял трость и пакет с покупками, и они вышли на улицу, под хмурое небо промозглого дня. Они прошли чуть-чуть пешком, пока на дороге не показалось такси. Гас остановил его, и, когда машина подъехала к тротуару, они повернулись друг к другу.

– Пока.

– Прощай, Руперт.

– Удачи.

– Привет Афине.

– Обязательно.

Руперт сел в такси, и Гас захлопнул за ним дверцу.

– Куда ехать, сэр?

– На вокзал Паддингтон, будьте добры.

Когда машина тронулась, Руперт повернулся на сиденье и посмотрел через стекло назад. Но Гас уже развернулся и шагал прочь, а мгновение спустя потерялся из виду.

В тот же вечер, посоветовавшись с женой, Руперт позвонил в Дауэр-хаус. Было почти девять часов, и Джудит с Филлис коротали время, сидя с вязаньем у огня и слушая по радио оперетту Штрауса-младшего «Венская кровь». Наконец музыка смолкла – вот-вот должны были начаться девятичасовые новости. И в этот момент за закрытой дверью зазвонил телефон.

– Черт! – пробурчала Джудит. Не то чтобы она так сильно жаждала послушать новости, просто телефон по-прежнему стоял в холле, а в этот холодный декабрьский вечер там гуляли ледяные сквозняки. Она отложила свое вязанье, накинула на плечи кофту и отважно направилась в холл.

– Дауэр-хаус.

– Джудит, это Руперт. Руперт Райкрофт. Я звоню из Глостершира.

– Боже, какой приятный сюрприз! – Разговор, по-видимому, предстоит довольно продолжительный, подумала Джудит и решила, что лучше присесть на стул. – Как вы там поживаете? Как Афина?

– У нас все хорошо. Но я звоню по другому поводу. У тебя найдется несколько минут?

– Ну разумеется.

– Дело непростое, так что выслушай меня не перебивая.

Она не перебивала. Он говорил – она слушала. Он ездил на день в Лондон. Видел Гаса Каллендера. Гас живет в каких-то убогих комнатах на Фулем-роуд. Они пошли пообедать в один паб, и Гас рассказал Руперту все, что с ним произошло, начиная с того момента, как он вернулся домой. Смерть родителей, судьба состояния его отца, лечение в психиатрической больнице.

– В психиатрической больнице?! – не на шутку встревожилась Джудит. – Почему он нам не сообщил? Он был просто обязан дать о себе знать! Я писала ему, но ответа так и не получила.

– Он говорил. Три письма. Но я думаю, он был не в состоянии отвечать на них.

– Теперь он здоров?

– Трудно сказать. Выглядел ужасно. Курил одну сигарету за другой.

– Что он делает в Лондоне?

– Я думаю, он просто хотел найти такое место, где мог бы остаться наедине с собой.

– Неужели ему нечем заплатить за номер в гостинице?

– Не думаю, что все настолько плохо. Но он не хотел жить в гостинице. Как я сказал, он хотел побыть один. Доказать себе, что может со всем этим справиться. Один приятель одолжил ему ключ от этой ужасной квартиры, а потом, не успев прибыть в Лондон, он сразу заболел гриппом. Может быть, поэтому он и выглядел так скверно, а квартира была так загажена.

– Он говорил о Лавди?

– Да.

– И что же?

Руперт помялся.

– Он не распространялся на эту тему, но сдается мне, его душевный кризис во многом связан с ее изменой.

– О, Руперт, у меня сердце разрывается! Что мы можем сделать?

– За этим я и звоню. Я пригласил его поехать со мной в Глостершир. Побыть немного тут, со мной и Афиной. Но он не захотел. Он был сама вежливость, но не соглашался ни в какую.

– Тогда почему ты звонишь мне?

– Ты ему ближе, чем я. Это ты встретила его в Коломбо. И ты не член семьи. Мы с Афиной слишком «свои» по отношению к Лавди. Мы подумали, что ты при желании могла бы помочь.

– Каким образом?

– Ну, поехать в Лондон, повидаться с ним, попытаться увезти его оттуда. Мне кажется, с тобой он мог бы согласиться поехать в Корнуолл.

– Руперт, я просила его приехать. В письмах. В последнем письме я даже пригласила его к нам на Рождество. По-моему, он просто хочет, чтобы его оставили в покое.

– Я думаю, тебе придется пойти на риск. Ты смогла бы съездить?

– Да, смогла бы.

После некоторого колебания Руперт продолжал:

– Дело в том, что… Я не хочу давить на тебя, Джудит, но я думаю, нам нельзя терять времени.

– Ты боишься за него?

– Да, очень боюсь.