Возвращение домой

Да и вообще маме частенько не хватало здравого смысла. Например, она обращалась с Джудит точно так же, как с четырехлетней Джесс. В свои четырнадцать Джудит считала себя уже достаточно взрослой, для того чтобы обсуждать все важные дела, которые имели к ней непосредственное отношение.

Однако мама никогда ничего с ней не обсуждала – она просто сообщала готовые решения.

– Я получила письмо от отца – нам с Джесс придется вернуться в Коломбо.

Сногсшибательное, мягко выражаясь, известие.

Но это еще что!

– Мы решили отправить тебя в «Школу Святой Урсулы», на полный пансион. Директрису зовут мисс Катто, я была у нее на приеме и обо всем договорилась. Пасхальный триместр начинается с пятнадцатого января.

Будто Джудит была посылкой, которую нужно отправить по назначению, или псом, которого сажали на цепь.

– А как же каникулы?!

– Во время каникул ты будешь жить у тети Луизы. Она очень любезно предложила позаботиться о тебе, пока мы будем за границей. Она собирается отвести тебе лучшую из свободных комнат в доме, и ты можешь взять туда свои вещи.

Это было, пожалуй, самое страшное. Не то чтобы Джудит не любила тетю Луизу. Когда во время папиного отпуска они приехали из Коломбо в Пенмаррон, то много времени проводили вместе с ней и ничего, кроме добра, от нее не видели. Просто она, с какой стороны ни глянь, не такая, как надо. Старая – по крайней мере за пятьдесят лет, с ней как-то страшновато и неловко. И Уиндиридж – дом пожилого человека, во всем там правильность, порядок и спокойствие. Сестры Эдна и Хильда – повариха и горничная в Уиндиридже – обе в преклонных летах, угрюмы и неразговорчивы, ни капельки не похожи на милую Филлис, которая и по дому все делала в Ривервью-хаусе, и успевала поиграть с Джудит за кухонным столом в скачущего чертика или погадать на чайном листе.

Может статься, нынешнее Рождество они проведут у тети Луизы. Сначала сходят в церковь, потом будет обед с жарким из гуся, а после, пока не стемнеет, прогулка по полю для гольфа до белых ворот, стоящих высоко над морем.

Не ахти какое веселье, но в свои четырнадцать лет Джудит уже и не ожидала ничего необыкновенного. Казалось бы, все должно было быть так, как в книжках и на рождественских открытках, но в действительности так не бывало никогда, потому что мама вела себя совсем не по-праздничному, неизменно демонстрируя угрюмое нежелание украшать дом ветками остролиста или наряжать елку. Вот уже второй год она обходилась без традиционного рождественского чулка для подарков и твердила Джудит, что та уже слишком большая для таких забав.

Если разобраться, думала Джудит, «забавы» – вообще не мамина стихия. Она не любила пикников на пляже и всеми силами старалась предотвратить празднование дней рождения. Она даже боялась водить автомобиль. Разумеется, у них была машина, малюсенький обшарпанный «остин», но мама выискивала любой предлог, лишь бы не выводить ее из гаража, – она была убеждена, что врежется в кого-нибудь, не справится с тормозами или забудет переключить скорость у подъема на холм.

Что касается Рождества, то, как бы там ни обернулось нынче, Джудит была уверена, что будет все же лучше, чем тогда, два года назад, когда по настоянию мамы они гостили у ее родителей – его преподобия и миссис Эванс.

Дедушка был священником крошечного прихода в Девоне, а бабушка – дряхлой старой леди, которая всю жизнь сражалась с благородной нищетой и с рассчитанными на огромные, многодетные викторианские семьи домами, которые церковная администрация предоставляла ее мужу в качестве жилья. Они с бабушкой без конца ходили в церковь, а на Рождество бабушка подарила Джудит молитвенник. «Ой, бабушка, спасибо тебе огромное, мне всегда хотелось молитвенник», – вежливо поблагодарила Джудит. Хотя и не так чтобы уж очень хотелось. Эту последнюю часть своей мысли она не произнесла вслух. К тому же Джесс, которая вечно умудрялась все испортить, заболела крупом; мама все время была с ней, и чуть ли не каждый божий день подавался компот из инжира, а вместо пудинга – бланманже.

Ну нет, только не это.

Что бы там ни было (как собака к своей лакомой косточке, Джудит мысленно вернулась к первоначальной причине своего уныния), все эти неприятности были ничто по сравнению со «Святой Урсулой». Джудит даже не побывала в самой школе, не видела мисс Катто, которая могла оказаться настоящим чудовищем. Может быть, мама боялась вспышки неповиновения с ее стороны и поэтому устроила все так быстро и без ее участия, чтобы поставить дочь перед уже свершившимся фактом? Но в этом не было никакого смысла: можно подумать, Джудит когда-нибудь прекословила или бунтовала. Может, теперь, когда ей уже четырнадцать, стоит попробовать? Вот Хетер Уоррен всегда умела добиться своего – крутила и вертела своим отцом как хотела. Но отцы у них разные, у Джудит сейчас, вообще-то говоря, отца и нет.