Возвращение домой

– Боже, что ты там делаешь?! – одернула ее тетя Луиза.

– Я потеряла заколку.

– Разве у тебя была заколка?

– Да, была, и я ее потеряла.

– Не ищи сейчас, найдем после фильма.

– Тсс! – свирепо зашикали с заднего ряда. – Потише нельзя?!

– Извините…

С трудом она забралась обратно на свое кресло и на этот раз так тесно прижалась к тете Луизе, что подлокотник больно врезался ей в ребра. Может, хоть теперь он поймет и оставит ее в покое?

Куда там! Всего каких-то пять минут – и его рука опять была тут как тут, жуткая, словно какая-то большая ползучая тварь, которую не убьешь, сколько ни лупи по ней свернутой газетой. Она копошилась, тискала, ползла все выше…

Джудит вскочила на ноги.

Вполне естественно, что тетя Луиза вышла из себя:

– Джудит, да в конце-то концов!..

– Мне нужно в уборную, – прошипела Джудит.

– Я говорила тебе сходить перед отъездом!

– Тсс! Вы не могли бы вести себя потише, вы здесь не одни!

– Простите… Тетя Луиза, пропусти меня!

– Пройди с той стороны, так будет быстрее.

– Я хочу выйти с этой стороны!

– Слушайте, либо садитесь, либо уходите, вы портите всем удовольствие!

– Извините…

Джудит двинулась к выходу, протискиваясь мимо тети Луизы и остальных раздраженных соседей по ряду; потом поспешила по темному боковому проходу, нырнула под занавес над входом и нашла маленькую и грязную дамскую уборную. Заперев за собой дверь, она села в этом месте, чуть не плача от отвращения и отчаяния. Чего ему нужно, этому гадкому типу? С какой это стати ему вздумалось прикасаться к ней? Как он смеет? Пропущенное кино ее уже не волновало, а одна только мысль о возвращении в зал вселяла ужас. Джудит хотела лишь одного – выбраться на свежий воздух и поехать домой. И никогда больше не видеть Билли Фосетта.

«Давайте сходим в кино», – предложил он без всякого стыда, и тетя Луиза поверила, что он приглашает их из доброты душевной. Он одурачил тетю Луизу, одно это красноречиво говорит о его коварстве, о том, что он опасный тип. Зачем это он трогал ее колено и взбирался своими гадкими пальцами по ее бедру?! Это было непостижимо, но так ужасно, что Джудит чувствовала себя оскверненной. Билли Фосетт не понравился ей с самого начала, но сперва он казался просто жалким и нелепым. Теперь же он поставил в нелепое положение и ее, к тому же еще и унизил. Причем унижение это было таким сильным, что никогда не смогла бы она рассказать тете Луизе о том, что произошло. Джудит сгорала от стыда при одной лишь мысли о том, что ей надо будет произнести, глядя тете в глаза: «Билли Фосетт засунул руку мне под юбку».

Одно она знала твердо. Сейчас она вернется в зал, проберется в свой ряд и уговорит тетю Луизу поменяться с ней местами. Джудит была готова настаивать и препираться, пока, при содействии взбешенной пары, сидящей позади них, тете Луизе не придется уступить. И пусть потом тетя будет злиться, требовать объяснений, все это можно пропускать мимо ушей, ведь это она сама косвенно виновата в том, что случилось. Ведь Билли Фосетт – ее друг, так пусть бы и сидела рядом с ним; Джудит не сомневалась, что он ни за что не осмелился бы засунуть руку под юбку тети Луизы.

Ясное небо, освещенное яркой полной луной, внезапно потемнело, ни с того ни с сего поднялся ветер, он налетал порывами на дом, стоящий на холме, и завывал голосами заблудившихся призраков. Джудит лежала в постели, дрожа от ужаса, и не отрывала глаз от квадратного отверстия окна, ожидая того, что неминуемо должно случиться, но не ведая, что это будет. Она знала, что если выскочит из постели и устремится к двери в надежде убежать, то дверь будет закрыта. Сквозь вой ветра она расслышала хруст шагов по гравию, затем глухой удар – это верх приставной деревянной лестницы стукнулся о ее подоконник. Вот оно. Он идет за ней, карабкаясь по лестнице беззвучно, как кошка. Ее сердце громко стучало, но она продолжала неподвижно лежать и глядеть, потому что ничего нельзя было сделать. Он приближается – со злом на уме, с маниакально сверкающими глазами, с горячими, шарящими пальцами, а она окаменела в беспомощной растерянности, так как знает, что, даже вздумай она закричать, из ее рта не вылетит ни звука и никто ее не услышит. Никто не придет на помощь. Продолжая в оцепенении смотреть на окно, она увидела, как над выступом подоконника показалась его голова, и, несмотря на темноту, ясно рассмотрела каждую черточку его лица. Он улыбался…

Билли Фосетт.

Вскочив, Джудит села в постели и закричала, а он все еще был там, но в окно уже лился дневной свет, было уже утро, и она окончательно проснулась. Образ из кошмара лишь на какое-то мгновение задержался в реальности, но потом, слава богу, развеялся. Не было никакой лестницы – только ее открытое окно и утренний свет в нем.

Сон. Ее сердце стучало, как барабан, после пережитых ужасов, которые породило ее болезненно возбужденное воображение. Мало-помалу сердцебиение стихло. Во рту пересохло. Девочка отпила воды из стакана, стоящего на столике у кровати, и упала в полном изнеможении на подушки.