Возвращение домой

– Восемьдесят лет не шутка, как говорится. Бедная тетушка Лили не встает из своего кресла, лодыжки так распухли, что она едва может подняться на ноги. И она такая тяжеленная! Два человека надо, чтобы дотащить ее до уборной. По мне, лучше лежать на кладбище, чем дожить до такого состояния.

– Это не в нашей воле, – заметила Хильда. – И все-таки она до сих пор сохранила свой веселый нрав. Помнишь, как она чуть не лопнула со смеху, когда ее старая коза сжевала все белье, которое миссис Дэниел вывесила сушиться на веревке…

Их спор, который мог продолжаться до бесконечности, прервал приехавший на машине кузен. Сестры засуетились, словно пара всполошившихся куриц, стали проверять, не забыто ли чего: сумки, зонты, испеченный ими торт, завернутый в газету букет желтых нарциссов.

– До завтра!

– Желаю хорошо повеселиться!

Джудит смотрела, как они, возбужденно кудахтая, забрались в старую развалину на колесах и поехали. Она махала им вслед, и они тоже ей махали, пока машина, извергая облака черного дыма, не скрылась из виду.

Она осталась одна.

И Билли Фосетт знал, что она одна. Он притаился в своем коттедже чуть дальше по дороге, и это означало, что нельзя мешкать, нет времени прохлаждаться. Джудит сняла свой плащ с крючка в гардеробной, свернула его и пихнула в рюкзак с едой. Повесив его на плечо, вышла через черный ход и с торжественной, медлительной тщательностью заперла дверь, а громадный ключ, придя в гараж, положила в велосипедную сумочку с гаечными ключами. Затем вывела велосипед на гравий, осмотрелась по сторонам и, убедившись, что Билли Фосетта поблизости не видно, вскочила в седло и помчалась прочь.

Она покидала Уиндиридж, словно убегая от страшной опасности – быстро и украдкой. И самое ужасное, что теперь так будет всегда, раз Билли Фосетт живет у них под боком.

Возвышенность Веглос в четырех милях от Пенмаррона была, несмотря на скромную высоту, заметным ориентиром и местной достопримечательностью. Узкие тропинки поднимались на вершину и тянулись вдоль склонов, а вокруг раскинулись вересковые пустоши, кое-где попадались маленькие фермы, рос боярышник и виднелись рощицы чахлых дубков, искривленных постоянным натиском ветра. На плоской вершине Веглоса, которую опоясывала сложенная насухо каменная стена, возвышались груды гранитных валунов, наваленных друг на друга в виде пирамид, – памятники доисторических времен. Внизу склоны были покрыты густыми зарослями ежевики, папоротника-орляка и утесника, сквозь которые бежали извилистые дернистые тропки. Здесь в изобилии росли полевые цветы: вереск, чистотел и первоцвет, а канавы летом зарастали крупными стеблями наперстянки с ее трубчатыми венчиками.

Это древнее место было окутано тайной. На верхних склонах сохранились останки поселений каменного века – круги из отдельно стоящих каменных глыб. В дождливый день, когда все вокруг застилал туман с моря, а со стороны деревни Пендин доносился сквозь мглу вой корабельных сирен, нетрудно было поверить, что души тех низкорослых, смуглых людей, что воздвигли эти сооружения, все еще обитают на Веглосе и невидимо следят за пришельцами, осмелившимися нарушить их покой.

Когда Данбары жили в Ривервью-хаусе, они иногда совершали путешествия на Веглос – весной или в сентябре, когда поспевала ежевика. Такой пикник всегда занимал целый день, и, поскольку короткие ножки Джесс вряд ли одолели бы расстояние до холма, Молли заставляла себя сесть за руль маленького «остина». Филлис неизменно сопровождала их, и все, даже маленькая Джесс, несли с собой сумки с провизией.

Эти дни запечатлелись в памяти Джудит как особенно счастливые.

Но сейчас она впервые приехала сюда на велосипеде, и это была изнурительная поездка – большую часть пути пришлось подниматься в гору. Но в конце концов она въехала внутрь каменной стены, окружавшей верхнюю часть возвышенности, и оказалась перед тропинкой, взбирающейся на вершинное плато. Пробраться к тропинке можно было, только карабкаясь по сланцевым уступам, то есть на велосипеде тут было уже не проехать, так что она, оставив его лежать в кустах утесника и ежевики, повесила на плечо свой рюкзачок и начала долгое пешее восхождение.

День был холодный, но солнечный, по бледному небу плыли облака, горизонт застилал легкий морской туман. Дерн приятно пружинил под ногами, и время от времени Джудит останавливалась, чтобы перевести дух и окинуть взглядом открывающееся перед ней, словно на карте, сельское раздолье с безграничным морем: к северу тянулась изогнутая кромка берега с маяком вдали, на юге поблескивали в дымке залив Маунт и Ла-Манш.

Наконец Джудит добралась до плато, образующего вершину Веглоса; перед ней возвышалась одна из каменных «пирамид». Теперь остался последний подъем – по отлогой полуразрушенной стене. Выискивая в камне выемки, за которые можно было держаться пальцами, ставя ноги на выступы, она карабкалась наверх через заросшие колючками ложбины и вскоре, бросая вызов ветру, очутилась на вершине. Весь мир расстилался у нее под ногами.