Возвращение домой

Еще два эпизода того путешествия врезались мне в память. На следующий вечер я выступал перед группой мирян в соборе Св. Николая. После моих замечаний последовали вопросы и ответы. Одна леди сказала:

— Я не могу поверить, что Вы считаете необходимым участвовать в богослужении и причащаться каждую неделю. Моя бабушка учила меня, что мы недостойны делать это больше чем один или два раза в год.

— Если бы дело было в нашем достоинстве, мы никогда не смогли бы прийти ко Христу, — ответил я. — Вследствие нашего соединения с Ним Он поставил нас на путь обновления. Следовательно, по Его милости все мы призваны жить в полноте общения с Ним.

Как только я сказал: «Возможно, его преосвященство прокомментирует мои слова», то увидел краем глаза, что епископ уже идет к подиуму. Наблюдая, как он призывает свою паству к более глубокому единению со Христом, я мог видеть, что он не только любит Бога, но и ненавидит минимализм. Признаюсь, что во время перерыва, я осмотрел аналой, чтобы выяснить, не треснул ли он после того, как на него дважды обрушился кулак епископа во время его страстной речи. (Мне хотелось бы думать, что я увидел, по крайней мере, тоненькую трещину!)

На следующий день я снова выступал в резиденции епископа Максима, рассказывая группе активистов из мирян и духовенства об одном отрывке из Послания к Римлянам. Кто–то прервал доклад и сказал: «Нам, как православным, нужна только Литургия, а не знание Библии». На этот раз я не успел ответить. Епископ вскочил, чтобы внести ясность в этот вопрос, причем начал говорить по–английски, а кончил — по–гречески! Я не знаю всего, что он сказал, но, как и в новозаветные времена, оппонент «не осмелился больше задавать вопросов!».

Действительность такова, что в любом сообществе людей, полемически развитом или первобытном, баптистском или византийском, есть и горячие приверженцы и те, кого называют «теплохладными». Под руководством «епископа Макса» Питтсбургская епархия пережила чудесное обновление. Я научился от него, как побуждать людей к любви и добрым делам.

Наша следующая встреча с греческим православием в Америке произошла на следующий год в семинарии Св. Креста в Бостоне. Группа наших людей была приглашена для диалога на факультете. Декан о. Алкивиадис Каливас руководил собраниями, на которых присутствовали среди прочих отцы Стэнли Харакас, Тэд Стилианопулос, Том Фитуждеральд (из новообращенных), Джордж Пападемитриу и Михаил Вапорис — а также много священников из Бостона и прилегающих районов. Перед нашим вторым визитом в эту семинарию я посетил в Нью–Йорке архиепископа Иакова и его любезного помощника, покойного о. Александра Доумороса.

Примерно в этот же период времени я старался изо всех сил организовать встречу с человеком, о котором так многие отзывались чрезвычайно высоко — митрополитом Филиппом Салибой, главой Антиохийской Православной Церкви в Северной Америке. На самом деле, кто–то в семинарии Св. Креста предсказал, что после всего, что было сказано и сделано, дверью, через которую мы войдем в Православие, будет Антиохия. Во время, по меньшей мере, трех случаев, когда я попадал в Нью–Йорк, митрополит Филипп оказывался в другом месте. Нам никак не удавалось согласовать свои расписания.

Византийская интрига

Развитие отношений с Православной Церковью успешно продолжалось. Но в развитии любых отношений существуют две опасности. С одной стороны, например, свадьба может состояться слишком быстро, прежде чем жених и невеста успеют достаточно хорошо узнать друг друга. Мы были уверены, что если нам и суждено ошибиться, то не таким образом. С другой стороны, опасно ждать слишком долго. В этом случае отношения затягиваются настолько, что можно утратить любовь.

В январе 1985 года мы собрались как Синод Евангелической православной Церкви. Отец Гордон Уолкер почувствовал, что продолжительное затягивание конкретного шага для вступления в Православную Церковь чревато риском отпадения от нее.

— Позвольте мне внести предложение, — начал он. — Я думаю, что мы должны позвонить епископу Максиму прямо отсюда, из конференц–центра. и попросить его организовать нам поездку в Константинополь. Я считаю, что при наличии стольких православных юрисдикции в Америке, нам необходимо представиться непосредственно Вселенскому патриарху и попросить его совета о том, как мы должны войти в Церковь. Несомненно, будучи Вселенским патриархом, он может дать нам конкретные указания — это будет лучше, чем самими решать, что делать.

После довольно короткого обсуждения все согласились, что именно так и следует поступить. Я посмотрел на часы. Мы находились в Калифорнии, а в Питтсбурге было на три часа позже.

— Сейчас слишком поздно звонить, сказал я. — Я позвоню епископу Максу утром.

Как только я произнес эти слова, в комнату вошел Том Уэбстер и вручил мне записку: «Звонила Мерилин. Епископ Максим пытается связаться с о. Гордоном. Пожалуйста, перезвоните ему».

— Слава Тебе, Господи, — прошептал я.