Возвращение домой

— В госпитале! Где же ещё? — Костатис улыбнулся. — Поймали того психа? Не слы-хал?

— Психа? Какого психа?

— Да дня два-три назад сбежал какой-то тип из вашей клиники. По новостям толь-ко про это и говорят. Из "психического" отделения сбежал. И почему всегда эти психи оказываются умнее врачей? Не пойму! — хмыкнул недовольно, плавно крута-нул руль: машина преодолела очередной поворот. — Разве это нормально?

Офицер только чуть плечом двинул, промолчал.

— Да-а! Осторожнее надо теперь быть. По нашим местам маньяк бродит, а ты пеш-ком до Чайна-Фло. Рисковый ты человек, господин лейтенант. — Костатис улыбнул-ся, он впервые обратился к попутчику по званию, да и то, совсем не так, как того требовал устав. Здесь было больше отцовской заботы и опаски взрослого за глупую безрассудную молодёжь, чем уставного подчинения.

— Что, не говорили вам про это дело в больнице?

— Да нет, впервые слышу! — ответил, а в памяти стали всплывать, как кусочки мо-заики, обрывочные, раньше не слишком понятные факты: неожиданно введённый карантин во всех отделениях клиники; запрет на прогулки; резкость медсестры, не имеющая под собой никакой видимой причины; резко участившиеся осмотры вра-чей. Всё это — попытки пресечь возможность повторного побега! Не помогло! И на этот раз не помогло…

Интересно, хватились ли уже ещё одного пациента? Объявили в розыск?

Успеть бы убраться подальше…

— …За его поимку хорошую премию обещают. — продолжал Костатис. — Но мне ка-жется, бесполезное это дело. Парень тот не дурак, потому и смылся из "психушки". Не всякий до такого додумается… А сейчас неделя пройдёт, про него и не вспомнит никто. Главное — на глаза не показываться.

— Так маньяк же! — в голосе водителя улавливалась симпатия к беглецу, и это удив-ляло. Почему? Где она, опаска любого законопослушного гражданина? А этот чудак радуется чему-то?

— Уважаю смелых! Тех, кто умеет сделать шаг тогда, когда остальные пятятся. — голос шофёра отвердел, и костяшки пальцев, стискивающие руль, поболели. — Вот ты, смог бы на побег решиться? Смог бы? А, господин лейтенант? Зная, что потом ловить будут? И спрятаться будет негде, и все вокруг врагами станут в минуту? Да-а, на такое не всякий решится. Я даже представить себя в его шкуре не могу: страшно! Не дай Бог такое самому!

А этот смог! И не испугался!

Интересно, откуда такое в людях? Ведь все мы, вроде, одинаковые? А вот кто-то может, а кто-то — нет! Да-а! — Костатис протяжно вздохнул, минуты две он молча смотрел вперёд, а потом опять заговорил, — Как его только в новостях ни расписы-вают! А я, вот, знаешь, господин лейтенант, наверно согласился бы его подкинуть до города, встреться он мне на дороге, как ты сейчас вот. Рискнул бы… Если б сра-зу знал, что это он, подвёз бы…

— А он бы вас потом ножом? — офицер усмехнулся, зябко повёл плечами. А Коста-тис в ответ рассмеялся беспечно, а потом, неожиданно примолкнув, произнёс после недолгого раздумья:

— Да! А ведь прав ты! Прав, чёрт возьми! Вот ведь дожили до чего! Даже доверять друг другу опасно. Все врагами вдруг стали. Почему? Неужели всё из-за войны? — офицер в ответ на этот вопрос плечами пожал, сидел, ссутулившись, упираясь лок-тями в колени, а в руках — фуражка.

— Я сколько жил, никогда с ниобианами проблем не возникало. А ведь всю жизнь бок о бок прожили. Года три с напарником, ниобианином, проездил. Поверь, хоть бы раз поругались! А сейчас?.. — Костатис с отчаянием ударил кулаком по "баран-ке". — Что сейчас делается? Ты видел? Стреляем друг друга. Убиваем!.. И гордимся этим… Гордимся!.. Не понимаю! С чего это вдруг?..

А кто воюет-то? Видел я вояк этих. И наших, и ниобиан. Сколько, вон, их в горо-де сейчас, военнопленных. Улицы после бомбёжек разгребают… Деть ещё… Не старше твоего… — покачал головой сокрушённо. — У меня у самого два сына не на-много моложе. Пустил бы я хоть одного добровольно заниматься этим? Да никогда! Никогда в жизни! А эти копаются, трупы недельные достают… И ведь у каждого мама-папа есть… Нужна она им, такая война? Не нужна, конечно же! Не нужна!..

А за что тогда воюем?

Вопрос повис в воздухе. Машина взвизгнула на повороте, пошла под горку.

— Так за землю же, вроде… Из-за границы с ниобианами. — он взглянул на мрачно нахмурившегося шофёра, а перед глазами встала другая картинка: голограмма Гриффита во время встречи на Фрейе. Площадь ерундовая. Узкая полоска спорной земли вдоль ранее установленной границы. Вот она, причина! Только одна сторона упирается, а другая — напирает. Обе понимают, что нужно искать компромисс, а в это время гибнут люди. И с той, и с другой стороны.

Ничего, Его Величество разберётся. Не должен Он допустить, чтобы продолжался весь этот бардак.