Возвращение домой

Гервер медленно оглядел его сначала сверху вниз, потом — снизу вверх. Взгляд точно наткнулся на шрамы. Четыре округлых ямочки на гладкой, ровного загара коже. Две с левой стороны, там, где сердце, две других — справа, у печени. Четыре пули в грудь. Ранение в самые жизненно важные органы. Пусть даже не прямо в сердце, всякое бывает. Человек иногда такой живучий… Но выжившего с подоб-ным ранением Гервер за годы своей практики ещё не встречал. Вот бы поглядеть на того хирурга, который собирал этого мальчишку после автоматной очереди.

Но ведь живой же! Вот он! Живёт и не задумывается, каких сил стоила кому-то эта спасённая жизнь.

Дэмьен заметил взгляд своего шефа, упредил все расспросы, начал первым:

— Конечно, это был один из способов узнать его прошлое. Любой врач, даже част-нопрактикующий, обязан сообщать о каждом огнестрельном ранении. А уж о та-ком, — ассистент взглянул в сторону пленного. — Но ничего! И сам он молчит.

— Да, с таким врачом неплохо было бы познакомиться лично. Да и не стыдно по-учиться у него кое-чему… — Гервер хмыкнул, заинтересованно хмуря брови. — Инте-ресный экземпляр.

Любопытство недавнего хирурга пересилило сдержанность следователя. Осто-рожно пальцами он коснулся одного шрама, ямочки как раз между рёбрами. Под-следственный, который после порядочной дозы наркотиков должен был находиться в полубессознательном состоянии, вдруг дёрнулся всем телом от этого прикоснове-ния, как от удара током.

— Откуда они? В тебя стреляли, да? Кто? — спросил, глядя пленному в лицо. Моло-дой совсем, лет, может, двадцать, или чуть больше. Довольно симпатичный. Впро-чем, как и многие в его годы. И не удивительно, на стороне таких главное преиму-щество — молодость. И глаза удивительные, красивые. Синие, с поразительной глу-биной. И ясность во взгляде. Может, не давал ему ничего Дэмьен? Ведь это не взгляд человека, получившего все положенные для допроса препараты. Никакой сонливости, никакого тумана в глазах. Он же полностью отдаёт себе отчёт!

— Он не похож на готового к допросу, — Гервер взглянул на Дэмьена с упрёком. — Повтори инъекцию!

— Но ведь… — тот попытался возразить, но вовремя осёкся. — А сердце выдержит? В первый раз…

— Выдержит! — Гервер бегло просмотрел листы с результатами медицинского об-следования. — На всякий случай держи поближе антидот.

Он стоял с торцовой части операционного стола, у изголовья, стоял так, чтоб под-следственный при всём желании не мог его увидеть. А сам наблюдал за ним поверх изучаемых документов.

Мышцы заведённых за голову рук, в запястьях накрепко стянутых ремнями, на-пряглись в отчаянной и бесполезной попытке отстраниться от иглы шприца, вве-дённой в вену предплечья.

Повторная инъекция подействовала быстрее, чем это бывало при единственной дозе. Парня потянуло в сон, хоть и видно было, как он старается противостоять этой слабости. Да, крепкий организм и удивительная выносливость. Это при двух-то дозах.

— Хочешь спать? — спросил Гервер, легко похлопывая подследственного по щеке тыльной стороной ладони, взбадривая его. — Хочешь?

Парень несколько раз медленно и рассеянно кивнул, но потом коротко и честно признался:- Да!

— А голова не болит? Дыхание не перехватывает? — Отрицательное движение под-бородком из стороны в сторону. — А при первых допросах тебе делали больно? Тебя бил кто-нибудь? — Гервер задал эти вопросы неожиданно. Наркотик действовал так, как должен был действовать всегда: расслаблять, притупляя осторожность и внима-ние, доводя допрашиваемого до такого состояния, когда мозг слабо контролирует язык.

Опять отрицательное движение головой.

— Хорошо. А сейчас ты хочешь, чтоб кто-то причинял тебе боль? Не хочешь? Хо-рошо! Молодец! Тогда скажи мне, как тебя зовут? Своё полное имя назови мне, пожалуйста!

— Ютас Кредер Винклер! — уверенный ответ, не зная, не придерёшься.

— А если я точно знаю, что ты мне врёшь? Что ты тогда на это скажешь? — Рука Гервера вдруг больно сдавила горло подследственного. Парень дёрнулся, как будто до сих пор не понял, что это бесполезно. Смотрел на Гервера снизу вверх всё более проясняющимся взглядом. Точно пелена какая-то постепенно с глаз спадала. Опом-нившись, Гервер убрал руку, и пленный ниобианин снова повторил:

— Я — Ютас Кредер Винклер! Служу в Сионийской Армии… При штабе. Совсем недавно здесь…

— Лжёшь! Лжёшь ты мне, мальчик! — Гервер выпрямился, убирая руки в карманы халата. — Ой, как нехорошо ты поступаешь. Тебе же самому будет хуже… — Покачал головой, недовольно покусывая губы, а потом обратился к ассистенту с приказом:- Введи ему двойную дозу дистеоретика!

— А выдержит? — отозвался Дэмьен, покорно наполняя два шприца.

— Просто внимательней следи за результатами датчиков! Ничего, справится… Сам виноват…

* * *

Незнакомое до этого чувство тошноты и тяжести с болью в области солнечного сплетения раздражали и злили. Да ещё и в голове никакой ясности, сплошной ту-ман. Спать хотелось жутко. Глаза закрывались сами собой. К тому же надоедало бесцельно смотреть на лампы, освещающие стол.

Спать… Спать… Спать…