Возвращение домой

После всей этой дряни картинки появлялись особенно яркие. Их краски, наверное, могли бы поспорить с многоцветием джунглей.

Возвращалось недавнее прошлое. Самые лучшие моменты переживались снова и снова.

Джейк опять видел Кайну, видел её счастливой, весёлой. Такой, какой в реально-сти он её почти не помнил. Ведь она чаще скрывала свои чувства.

Реальность уступала место наркотическому бреду, и Джейк уже не пытался со-противляться. В прошлое, в прошлое, — вперёд! — там есть, что вспомнить. А здесь же, здесь лишь отчаяние, безнадёжность, и боль. Ничего хорошего, одним словом.

В такие минуты он был почти счастлив. На губах его появлялась улыбка. Тело помнило прикосновения любимой женщины. Он снова был с ней рядом. Ради этих мгновений можно было потерпеть и в десять, и в сто раз больше. И Бог с тем, что в минуты просветления мучили головные боли, болело всё тело, каждая мышца, каж-дая косточка.

Он уже с нетерпением ждал повторения инъекций, хоть и понимал, что это затя-гивает всё глубже и глубже в ту бездну, откуда возврата нет и не будет.

Джейк хоть и лежал с закрытыми глазами, но появление врачей (опять, как всегда, двух) почувствовал сразу. Напрягся, сжался внутренне в ожидании новых вопросов и новых уколов. Чего ещё ждать от этих людей, кроме неприятностей? Затуманен-ное сознание почти не воспринимало смысл их слов, только звучание голосов. Один — звонкий, чистый голос ещё молодого человека, лет тридцати, может быть. Это был голос того, кто делал инъекции. Второй же принадлежал немолодому врачу, главному среди них. Первый ему подчинялся, хоть и с небольшими оговорками. Второй и руководил допросом. Он показался Джейку человеком с такой хваткой, что не отвертеться. Допрос он с первого же раза начал вести жёстко, с введением сильных препаратов и больших доз. Он точно чувствовал ложь в ответах, и это его раздражало. Своё раздражение он старался скрывать, но голос выдавал его.

— Засыпаешь? — спросил старший. Рука его легонько коснулась щеки Джейка. Он двинул подбородком протестующее, замычал недовольно сквозь плотно сомкнутые губы. В ответ на это врач хмыкнул, явно с усмешкой, а потом спросил:- Мне только что сообщили, что в день своего ареста ты связывался с Ниобой. Это так?

— Нет! — Джейк старательно отрицал даже то, в чём сами допрашивающие были уверены на все сто. Он и сам не мог понять, зачем он это делает. Наверное, всему причиной желание позлить врача, руководившего допросом. Но сам при этом доби-вался лишь худшего для себя отношения. С каждым разом число препаратов и их сложность возрастали, всё больше среди них было таких, которые входили в список запрещённых веществ.

— А всё-таки? — в этом вопросе сквозила лукавая улыбка, готовая превратиться в яростный оскал. — Я же знаю, что ты врёшь мне! Может быть, ты всё же немного подумаешь и ответишь честно? Я не тороплю тебя…

Джейк промолчал, в этот момент он почувствовал, как сильные пальцы ассистента стиснули его руку, а потом в вену с коротким болевым уколом влили очередную порцию какой-то дряни.

Наркотик начал действовать почти сразу же, но не принёс привычного расслабле-ния. От него вдруг сильно заныло сердце, а рот наполнила горечь, как от желчи. Суставы рук будто кто начал выкручивать, выкручивать медленно, доводя до такой боли, что перед глазами всё почернело. Померк даже свет, до этого нестерпимо бьющий в лицо.

— Ну, что? Ты готов отвечать? — сейчас Джейк ненавидел его голос. Если б не рем-ни, задушить бы попытался этого типа. А так лишь дёрнулся, яростно стискивая кулаки, еле сдерживая стон отчаяния и боли. А потом выкрикнул со злостью:

— Да!!! Да, я заказывал переговоры с Ниобой? Вы же и сами это знаете…

— У тебя есть друзья на Ниобе? Кто они?

Боль немного отпустила, спустилась до той отметки, когда её уже можно терпеть. Но Джейк всё равно ответил:

— Это личное… Это не относится к делу…

— К делу? К какому ещё делу? Разве ты здесь решаешь, какие вопросы для меня важны? С кем ты разговаривал в тот день?

— Это моё личное дело! Какая вам разница? Это женщина!.. Она не знает ничего…

— Ну, хорошо. Кто она такая? Ты был знаком с ней раньше? Кто она? Какую ин-формацию ты должен был сообщить ей?

— Я не буду отвечать на эти вопросы… — Голос Джейка сник до шёпота. — Не буду — и всё!

Это знакомое и непонятное сионийскому врачу упрямство вызвало ответную улыбку. Эта же улыбка, но с недобрым намёком, засквозила в словах:

— А если я буду понастойчивей?

Джейк промолчал, лишь напрягся всем телом, пытаясь освободиться, разорвать эластичные ремни. Но тело подчинялось слабо, ценой больших усилий. Тогда он просто закрыл глаза, расслабился, давая понять всем своим видом, что не собирает-ся отвечать на эти и другие вопросы.

— Ладно, к этому мы ещё вернёмся, а что ты скажешь мне про Гвардию?

— Ничего! — Джейк чувствовал, что засыпает, поэтому отозвался с превеликим тру-дом. Коротко, чтоб отвязались.

— Совсем ничего? — Сиониец хмыкнул, не скрывая удивления. Уж такого ответа он не ожидал совсем. Не ложи и не признание! Отвяжитесь, мол, со своей болтовнёй. Как от мух назойливых отмахнулся!