Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез

Подвезли зерно, матросы начали его грузить, используя лебедки и стрелы, что вызвало огромное недоумение у короля, потому что занималось этим всего пять человек: четверо бросали мешки в такелажную сеть, а затем паровая лебедка быстро понимала ее и опускала в трюм.

– Как это работает?

– Слишком долго объяснять, это машина такая.

– Вы прибыли из удивительной страны! Я хочу увидеть вашего короля!

– Макс! Передай адмиралу, что с ним хочет встретиться король! – уже по-русски крикнул Мальцев радисту.

– Дмитрий Васильевич передал, что будет через три часа.

Гонсалес перевел это королю. Тот спросил, что такое час. Пришлось объяснять по солнцу, и тут король впервые в жизни увидел часы, которые Мальцев вытащил из кармана. Часы были золотые, на золотой цепочке, трофейные. Глобальные проблемы выживания племени гуанчей отошли на второй план, в результате торга Мальцев стал обладателем целого гарема: пятьдесят крестьянок стали его собственностью. А что делать, феодализм! Тут же выяснилось, что женщин на островах много больше, чем мужчин, а ценится здесь именно мужской труд. Женщинами гуанчи приторговывали с берберами, лишь бы не кормить. Крупный невольничий рынок был в Агадире. Прибывший на катере Дмитрий пришел к выводу, что проще купить девчонок, чем рассказывать королю о Кубе. Выкупив за шестнадцать килограммов серебра триста девушек, Дмитрий пообещал еще раз прийти и купить тысячу. На вопрос, зачем ему столько женщин, он показал хлопчатобумажную ткань:

– Они будут делать вот такую ткань!

Ткань король купил.

Девиц осмотрели, погрузили на две подошедшие элцеушки, и экспедиция отправилась дальше, оставив местных гадать, как движутся их корабли. Оставалось купить лошадей и коров. На острове Апперсифе экспедиция завершила свою работу: испанцы ничего продавать не захотели и попытались напасть на взвод Мальцева, в результате был высажен десант, гарнизон острова был уничтожен, переловили лошадей и коров, собрали гильзы, женщин и детей на острове – их было всего человек двести; зачистив остров, развернулись и ушли домой. Женщины с острова говорили, что мужчин испанцы всех вырезали, всех женщин изнасиловали, большинство маленьких детей – испанские. Кони были отличные: арабские! А коровы не очень, с маленьким выменем, небольшие по росту. Медосмотр показал, что женщин с острова надо почти всех лечить от гонореи. Благо, что пенициллин на борту был, да еще доктор Хабарцев на Кубе экспериментирует с местными грибками, пытаясь его получить.

Гонсалес пытался создать словарь испано-гуанчский, чтобы потом подготовить русско-гуанчский. Вернувшись и посовещавшись с командирами, отправили еще раз «Петрозаводск» и «Персей» со взводом Мальцева за девушками-гуанчками. Бенкомо, как и обещал, продал тысячу восемьсот девушек за железо и уголь. Как их Мальцев умудрился распихать и никого не уморить – загадка! Его выручало то, что он женился на одной из девушек из первого рейса, и она рассказала остальным, что в том месте, куда они едут, настоящий рай! Еды много, условия хорошие, никто их не обижает, и они не невольницы и не наложницы, а свободные люди.

Кроме того, Мальцев привез весть, что на Тенерифе, или как его называют гуанчи, Ачинете, стало известно о том, что отряд испанцев на острове Апперсифе разгромлен русскими, поэтому менсей Бенкомо хочет породниться с менсеем Дмитрием и прислал ему в жены свою дочь.

– Ох, хитрован! Ну и жук! – только и сумел сказать Дима.

– Не надо, Дмитрий Васильевич! Во-первых, девчонка очень красивая! Сильно Десфину Георгиевну напоминает, только блондинка. А во-вторых, нам этот островок ой как нужен! Он же точнехонько на полпути в Крым! Это было первое, о чем я подумал, – сказал Мальцев. Дмитрий отчетливо понял, что так думают все – хороша Куба, а дома лучше! Лишь те, кто родится здесь и вырастет, не будут стремиться на далекую и чужую родину.

– На Тенерифе можно будет идти лишь тогда, когда научимся лист стальной катать. И большие цистерны делать. И шарикоподшипники делать. Кстати, что там с лампочками?

– Вольфрам получили, но свить спираль пока не получается. Стекло получили, но пока не готовы высокооборотные двигатели для форм. Никак не удается протянуть тонкую проволоку. Рвется, зараза! И ни одного человека, знающего тонкости этого производства. Экспериментируем с температурой и составом сплава. Может, серебром заменить?

– Для первых двигателей я согласен, но продолжайте искать способ протяжки. Ладно, где очередная невеста? Сколько их уже у меня? – схватился за голову Дмитрий. Все вокруг заулыбались. И только Заворотько промолчал. Он пока не подавал голоса, но было видно, что ему все это против шерсти. Человек он пожилой, за пятьдесят, до войны был партработником. Особо ничего не умеет, только бумажки перекладывать, да на митингах кричать. Но отодвигать его совсем в сторону не выгодно!