Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез

– Она не говорила мне, что может быть такое! Какой восторг!

Через несколько минут она чуть шевельнула бедрами, показывая Диме, что он может продолжать. После всего она рассказала, что мама у нее была очень набожной, и говорила, что это грех и грязь, но без этого дети не рождаются, поэтому приходится терпеть такое насилие со стороны этих самых мужчин. Которые похотливы и всегда хотят только одного. Что для того, чтобы «обладать» полностью мужчиной, достаточно пару раз охнуть в нужный момент, а потом повернуться и спать. Они довольно долго смеялись, чуть не разбудили мальца. В общем, первая семейная ночь прошла весело.

Утром Дмитрий отвез Соню и Сашу в Ялту, заехал на дачу, там выяснилось, что возможность вместе провести отпуск есть, но требуется официально быть зарегистрированными. Поэтому он вернулся в Ялту, снял шинель, чтобы были видны ордена, и попытался пройти к ней на работу. Дама-вахтерша мужественно бросилась на нарушителя пропускного режима, да еще и с цветами. Но потом растаяла, когда увидела две золотых звезды, попросила только предъявить удостоверение личности, и объяснила, где найти мастера Красовскую. Там, в присутствии нескольких дам непонятного возраста, Дима встал на одно колено и предложил руку и сердце. Заодно попросил ее паспорт.

– Матвеев, что это на тебя нашло? – спросила Соня.

– Это пока мой маленький секрет! – загадочно ответил Дмитрий и удалился. Нашел ЗАГС и быстро договорился с заведующей. Вернулся за Соней, уговорил начальницу предоставить ей отгул в связи с бракосочетанием. Заехали в коммерческий магазин и купили невесте платье. Соня смотрела на все широко раскрытыми от удивления глазами. Она не понимала такую перемену в настроении Дмитрия. Еще вчера он был сдержан и малоразговорчив, сейчас действовал напористо и быстро. Прямо из магазина приехали в ЗАГС и получили свидетельство о браке. Заехали за Сашей. Соня прижала его к свадебному платью, но вместо возвращения в Гаспру, Дмитрий свернул в сторону Ливадии. На вопрос: «Куда едем?», прижал палец к губам. На даче № 1 у Сонечки глаза стали больше блюдца.

– Вот здесь вот мы проводим медовый месяц!

– Как?

– А я здесь на законных основаниях: у меня отпуск и путевка. Сейчас доплатим за твою путевку и питание 48 рублей 76 копеек, получим на тебя пропуск, и двадцать четыре дня вот этот дом в нашем полном распоряжении!

– Дима! Ты чудо!

Уладив дела с путевкой, они двинулись в Севастополь. Там для союзников был открыт валютный магазин, в котором было много товаров, а у Дмитрия было больше двух тысяч фунтов, которые он не смог потратить в Лондоне, так как летел обратно самолетом и в багаже был сильно ограничен. А это гигантская сумма, как оказалось. Накупили пацану хорошей одежды, игрушек, себя тоже не обидели. Выбрались оттуда и нос к носу столкнулись с Касатоновым. А Соня была в свадебном платье. Обменялись отданием чести, сели в джип и покатили обратно, оставив его стоять, как столб, на набережной.

На даче девчонки-краснофлотки забрали себе Сашку, пообещав, что у него будет все отлично и они сами натешатся. Когда остались одни, Соня подошла к Дмитрию, долго и ласково целовала его, а потом спросила:

– Какая муха тебя укусила, Матвеев? Еще вчера ты упорно уходил в сторону от ответа о браке. Что случилось?

– А я разгадал загадку иероглифов майя! – улыбаясь, сказал Дима.

– Ты о чем? Что за иероглифы?

– Понимаешь, когда Колумб достиг Америки, то обнаружил несколько пирамид, покрытых иероглифами. То, что это письменность, было понятно сразу, но разгадать их уже 450 лет не могут. Не поддаются расшифровке. Вот так и с тобой: многое, слишком многое оставалось за рамками моего восприятия мира. Слишком много было не понятно: зачем ты это делаешь. Вчера, всего двумя штрихами, ты дала мне ключ к пониманию происходящего. Ты изначально нацелена на семью, причем исключительно на детей. В них смысл твоего понимания семьи. Все остальное для тебя было вторично. Плюс у тебя на все существовало «свое» мнение. Причем черно-белое, без оттенков.

– Наверное, скорее всего, ты прав. Меня очень обидело то обстоятельство, что Иванов сказал мне, что детей не будет, только тогда, когда уже ничего нельзя было изменить. Скажи он об этом на сутки раньше, я бы отказалась от этого брака. Ты однозначно сказал, что предавать Фину не будешь. И мы оба тогда не знали, что ее уже нет. Я была в безвыходном положении, поэтому и согласилась стать его женой. Стало известно о том, что Фина погибла, и ты погиб, и я забрала ребенка из детского дома. Было несколько… не скандалов, но серьезных разговоров о том, что плач мешает ему работать. И я, узнав, что ты жив, решила сделать ему больно и завести от тебя еще одного ребенка. Но ты сказал, что пока ты жена Иванова, будь с ним. И я понимала, что ты прав. На грязи счастья не построишь. Прикинула свои, прямо скажем, чахлые возможности, и ушла.

– А Касатонова чего не любишь?

– Сначала он приезжал по приказанию Иванова, а потом сам клеиться начал. Поэтому и не терплю. Скользкий он какой-то. И чванливый.