Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез

– Качайте его, ребята! – подал команду Дмитрий, но команду все поняли неправильно: вместе с Леонидом Ивановичем в воздухе оказался и сам Дмитрий. Не уронили, и на том спасибо! Демонтировали кассеты с камеры и бегом потащили в проявку. Через тридцать минут на проекторе возникла картинка побоища. Куда там Куликовской битве! Севший кормой, с вырванными башнями, весь обгорелый «Хиппер», перевернувшийся «Тирпиц», мачты и башня ровно севшего на грунт «Лютцова» и лежащий на боку с пробитым бортом «Шарнхорст». Чья-то башня валялась аж на берегу. Дмитрия подмывало немедленно позвонить Сталину, но требовались доказательства того, что перед атакой наших самолетов эскадра была на плаву. А это еще два часа. Через час над ними прошли Ер-2, они идут в Кострому. Две девятки были неполными. Один из бортов сел в Ягодном из-за утечки масла. Затем появились «Пешки», которые построились в круг и начали садиться по двое. Голованов сел последним. Дмитрий пошел к нему. Тот отмахнулся от рапорта, обнял Диму.

– Отлично! Сработали как часы!

– Мы уже получили результаты, а где снимки перед атакой? На каком борту?

– А нет того борта! Сбили! Сейчас людей построю, спрошу, может быть, кто и снимал.

Дмитрий отчетливо понял, что это хорошо, что он не полез с докладом Сталину.

– Ты Сталину доложился?

– Никак нет! Вас ждал.

– Ну и правильно!

Они прошли к строю летчиков. Маршал поздравил всех с выполнением особого задания, приказал все пленки немедленно сдать в проявку, в том числе и личные, если кто снимал. Слава богу, на каждом борту кто-то, но снимал.

– Все, не дрейфь, будет что-нибудь! Чисто для истории и для самих себя обязательно сняли.

Он связался с Костромой и передал такой же приказ туда.

– Я могу «спита» туда послать.

– Нет надобности. Сейчас доложимся, и отмечать будем. А пленки и фотографии из Костромы подвезут.

Он снял трубку ВЧ и вызвал Сталина.

– Товарищ Васильев, задание выполнено. Все четыре корабля утоплены. Частично на плаву один «Хиппер», но без вооружения. Обе башни в воде. – Он щелкнул тумблером громкой связи, чтобы все услышали поздравления Верховного, который в конце спросил о потерях.

– Четыре «Ер-2», товарищ Васильев. К сожалению, один из них фоторазведчик, – и он выключил громкую связь, чтобы только он мог слышать то, что ему говорит Сталин. Молчал он довольно долго. Затем сказал: – Пленки проявляем, не может быть, чтобы не было доказательств, что все корабли были на плаву перед ударом, – и опять замолчал. – Спасибо, товарищ Васильев. Так и сделаем. До свидания! – и он повесил трубку. – Ты здесь ни при чем! Это мой промах. Но приказано лететь в Москву. Вместе.

Он снял трубку и еще раз позвонил в Кострому, чтобы собрали все пленки у всех, особенно у штурманов и стрелков. После этого пошли обедать. Экипажи шумно отмечали успех и не совсем понимали, что произошло, и почему такими хмурыми были лица у командования. Лишь Эндель Карлович переспросил у Голованова:

– Сильно ругается?

– Сильно, но что сделаешь! Это же боевая работа. Хуже всего, что обвиняют не меня, а его! – и он большим пальцем показал на Диму.

– Он ведь нам всем жизнь спас, – тихо сказал Пусэп.

– Я знаю, – так же тихо ответил Александр Евгеньевич.

Сразу после обеда пошли садиться в самолет. Были уже в кабине, когда принесли коробку с негативами.

Взлетели, Голованов передал управление второму пилоту, а они с Дмитрием и штурманом начали просматривать кадры на пленках. В основном, все кадры сняты сзади, после атаки, и фиксировали попадания и промахи. Лишь на одном из кадров видны три корабля, но уже в огне. На восьми виден густой дым от пожара и мачты всех четырех кораблей.

– Мы же шли после всех! Надо было сажать «Эрки» здесь. – Он связался с Костромой и приказал отправить все снимки в Архангельское. Взял управление на себя и повел самолет по приводу. Через два часа сели.

– Снимки из Костромы доставить в Ставку.

Сели в старенький автомобильчик и поехали в Кремль. Дмитрий думал, что Сталин будет ругаться, но тот говорил тихим и спокойным голосом:

– Вы понимаете, что отсутствием фотографий перед атакой мы перечеркнули подвиг наших людей? Почему ни один из вас не предусмотрел вероятности такого случая, и не направил отдельный самолет снять результаты работы американцев? Чему вы улыбаетесь, товарищ Матвеев? Что за детский сад?

– Товарищ Сталин! Вы сами только что сказали нам, что делать! Немцы не объявили о потерях?

– Нет, молчат!

– Надо позвонить на базу, и пусть наши люди получат там снимки последствий налета. А пока и мы промолчим об успехе. Они еще только подходят на посадку!

– Товарищ Сталин! Что я вам говорил! Умнейший мужик!

– Звоните, Александр Евгеньевич. Вам по должности положено!

– О чем говорить? – спросил Голованов у Дмитрия.

– О том, что необходимо оценить ущерб, нанесенный береговой обороне противника. И договаривайтесь о том, чтобы комендант срочно переправил эти снимки нам.