Возвращение государя

— Увы, это подтверждает мои догадки, — сокрушенно промолвил Гэндальф. — Вот каким путем воля Саурона проникла в Минас-Тирит, и вот почему мне пришлось задержаться здесь. А теперь придется задержаться еще дольше: скоро моя помощь потребуется не одному Фарамиру. Пойду к Воротам встречать уцелевших. Велики утраты, велика моя скорбь, и быть может, самые горестные вести еще впереди. Пиппин, пойдем со мной. А ты, Берегонд, возвращайся в цитадель и доложи о случившемся начальнику Стражи. Боюсь, он должен будет отчислить тебя из Стражей, но передай ему мой совет: сейчас твое место в Палатах Исцеления, подле Фарамира. Ты спас его от огня, служи ему и дальше. Охраняй, будь с ним, пока не очнется — если он, конечно, вообще когда-нибудь очнется. Ну, ступай. Я скоро вернусь.

С этими словами он повернулся и вместе с Пиппином направился в нижний город. Пока они спешили вниз, ветер пригнал серые тучи. Хлынувший дождь прибил огонь: над орочьими рвами и пепелищами теперь поднимался густой дым.

Глава 8. ПАЛАТЫ ИСЦЕЛЕНИЯ

Когда скорбная процессия добралась до ворот Минас-Тирита, Мерри от слез и усталости почти ничего не видел. В воздухе висел запах гари; чадили подожженные или сброшенные в огненные ямы осадные машины. Повсюду валялись трупы, среди которых выделялись исполинские туши южных чудовищ. Некоторые из них обгорели, многим переломали хребты сброшенными со стен тяжелыми камнями, а иных сразили целившие в глаза меткие лучники Мортонда. Дождь прекратился, на небе проглянуло солнце, но нижний город окутывал едкий дым.

В Воротах, расчищая проход, уже трудились люди. Из города вынесли носилки. На одни бережно уложили Эйовин, на других, под златотканым покровом, покоилось тело короля Тейодена. Носилки сопровождали факельщики, бледное при солнечном свете пламя трепетало на ветру.

Так вступили в город Тейоден и Эйовин. Все встречные останавливались и склоняли непокрытые головы в низких поклонах. Шествие миновало закопченный, засыпанный пеплом нижний круг и двинулось вверх по мощеным улицам. Мерри это восхождение казалось бесконечным и бесцельным, словно в кошмарном сне. Он шел и шел, совершенно не понимая, зачем и куда.

Хоббит еле переставлял ноги. Он отставал, и факелы вперед медленно удалялись, пока их свет не исчез. В глазах было темно, ему думалось, что перед ним мрачный тоннель, ведущий в могилу, откуда нет выхода. Неожиданно сквозь тягостный бред донесся живой голос.

— Мерри! Вот так удача, я все-таки тебя нашел!

Хоббит потряс головой, и туман перед глазами немного рассеялся. Он обнаружил себя в узком переулке нос к носу с Пиппином. Больше поблизости никого не было. Мерри протер глаза.

— Где король? — спросил он. — Где Эйовин? — но тут же пошатнулся, сел на ступеньку какого-то крыльца и заплакал.

— Их унесли в цитадель, — ответил Пиппин. — Ты не иначе как задремал на ходу и свернул не туда, куда надо. Мы как увидели, что тебя с ними нет, Гэндальф тут же послал меня на поиски. Досталось тебе, бедолага. Но кабы ты знал, до чего я рад тебя видеть! Ты, конечно, устал, я не стану донимать тебя разговорами. Скажи одно: ты не ранен?

— Нет, — пробормотал Мерри. — Вроде бы нет. Только вот правая рука не слушается, отнялась, когда я его ударил. А меч мой сгорел, целиком сгорел, точно щепка.

Пиппин ничего не понял, но встревожился — никак его друг бредит.

— Пойдем со мной, — сказал он. — Вижу, тебе трудно, но ты уже постарайся. Я бы сам тебя понес, да силенок не хватит. Им надо было и тебя положить на носилки. Но ты уж не обижайся, тут, в городе, все такого страха натерпелись, что немудрено было проглядеть одного бедного хоббита, бредущего с поля боя.

— Оно не всегда худо, ежели тебя проглядят, — откликнулся Мерри. — Вот недавно он меня не заметил, и… Нет, не могу об этом! Помоги мне, Пиппин. В глазах опять темно, и рука совсем захолодела.

— Мерри, дружище, обопрись на меня, — Пиппин подставил плечо. — Вот так, пошли. Шаг за шагом, глядишь, и дойдем. Тут недалеко.

— Ты ведешь меня, чтобы похоронить? — вяло спросил Мерри.

— Да ты что, какие похороны? — Пиппин старался, чтобы голос его звучал бодро, хотя сердце разрывалось от боли и жалости. — Мы идем в Палаты Исцеления.

Они вывернули из переулка, зажатого между высокими домами и наружной стеной четвертого круга, вышли на главную улицу и стали подниматься к цитадели. Мерри шатался и бормотал что-то бессвязное, ноги его заплетались.

«Не дотащить мне его, — подумал Пиппин. — Что же делать? Здесь оставить не могу, а помочь, как назло, некому».

Но тут послышался топот: по улице во всю прыть бежал мальчишка, и когда он поравнялся с хоббитами, Пиппин узнал давешнего своего приятеля Бергила, сына Берегонда.

— Эй! — окликнул паренька Пиппин. — Рад видеть тебя живым. Куда несешься как угорелый?

— Бегу с поручением к целителям, — ответил Бергил. — Поручение важное, задерживаться не велено.