Возвращение государя

— Нет, нет, — успокоил его Эльфхельм. — Враги идут по дороге, в холмы не углубляются. В барабаны бьют лесные дикари, так они переговариваются друг с другом на расстоянии. Говорят, это племя — все, что осталось от очень древнего и некогда многочисленного народа. Сейчас они живут в Друаданском лесу, но их очень мало, а известно о них и того меньше. Осторожны, как звери, и великие мастера прятаться по чащобам. Войны ни с Маркой, ни с Гондором не ведут, но и союзниками никогда не были. Однако сейчас их пугает Тьма и появление орков; им кажется, что могут вернуться Темные Лета, и тут я их понимаю — сами-то мы зарекаться не станем, верно? Хорошо, что мы с ними не враждуем, стрелки-то они отменные, и бьют из засады отравленными стрелами. Сейчас один из лесных вождей беседует с королем — он хочет предложить нам помощь. Больше я пока ничего не знаю. Ну, меня ждут дела. А ты будь наготове.

С этими словами Эльфхельм растворился во тьме. У Мерри и без того на сердце было пасмурно, а тут еще какие-то дикари с отравленными стрелами. Ожидание и безделье сделались невыносимыми. Подталкиваемый тревогой и любопытством, хоббит поднялся и бесшумно двинулся на свет.

Огни привели его на поляну, где под раскидистым деревом стоял шатер короля. Перед шатром, в круге света от свисавшего с ветки, прикрытого сверху фонаря, Мерри увидел Тейодена и Эйомера. Перед ними сидело странное существо, с первого взгляда больше походившее на замшелый валун, чем на человека, но то был человек: приземистый, плотный, с короткими толстыми руками и ногами. Его клочковатая борода топорщилась, словно сухой мох, а всю одежду составляла травяная набедренная повязка. Чудное обличье все же показалось хоббиту знакомым: он призадумался и вдруг вспомнил каменных Пузанов из Дунхара. Вполне возможно, этот оживший истукан приходился дальним потомком тем, кого изобразили в незапамятной древности канувшие в забвение ваятели.

Лесовик говорил низким гортанным голосом и, к удивлению Мерри, на Общем Наречии, хотя частенько сбивался и вставлял незнакомые слова. Когда хоббит приблизился, он, судя по всему, отвечал на какой-то вопрос…

— Нет, Отец Конепасов, наша не сражаться. Только охотиться. Убивать в лесах горгунов, ненавидеть все племя. Врагам горгунов помогать. У лесовиков длинные уши, зоркие глаза, они знать все тропы. Лесовики жить здесь до первых каменных домов, до того, как прийти другие из-за Великих Вод…

— Но нам-то нужна как раз военная помощь, — сказал Эйомер. — А что можете предложить вы?

— Вести, — ответил дикарь. — Лесовики взбираться на холмы и видеть все. Каменный Город закрыт. Там огонь: гореть сперва снаружи, а теперь и внутри. Ваша хотеть попасть туда, так? Тогда ваша спешить. Но там, — рука указала на восток, — на конской дороге горгуны и люди, плохие люди. Их много больше, чем Конепасов.

— Откуда ты знаешь? — с сомнением спросил Эйомер.

Плоское лицо и темные глаза старика оставались бесстрастными, но в голосе прозвучала досада.

— Наша — лесовики. Вольный народ, не глупые дети. Моя — великий вождь Гхан-бури-Гхан. Моя сосчитать многое: звезды на небе, листья на деревьях, люди в темноте. У тебя десять раз по двадцать двадцаток и еще пять. У них больше. А под Каменным Городом еще. Конепасам не пройти к Городу по конной дороге.

— Увы, — вздохнул Тейоден, — похоже, он не ошибается. А наши разведчики донесли, что дорогу перекопали рвами и вбили в землю острые колья. С налета нам не прорваться.

— Но ведь Мундбург горит! — воскликнул Эйомер. — Мы должны спешить!

— Ваша слушать Гхан-бури-Гхан! — проворчал старый лесовик. — Он знать еще одна дорога. Он вести тропами, где нет рвов, нет горгуны — только лесовики и звери. Народ Каменных Домов проложить много дорог. Холмы кромсать, как охотники добыча. Лесовики гадать, они есть камни? Через Друадан к Риммону ходить повозки, очень большие. Теперь нет. Дорогу забыть, но лесовики помнить. Она за холмом, под травой и деревьями. Вести от Риммона к Дину, потом снова к дороге Конепасов. Лесовики показать. Ваша убить горгуны, прогнать темнота ярким железом, лесовики вернуться, спокойно спать.

Тейоден и Эйомер заговорили между собой по-рохански, но очень скоро король обратился к Гхан-бури-Гхану.

— Мы принимаем твое предложение. Правда, враг останется у нас за спиной, но что с того? Если падет Каменный Город, мы уже не вернемся. А выстоит, так отрезанными окажутся сами орки. Будь верен нам, вождь, мы щедро вознаградим тебя, и Марка вступит с твоим народом в союз на вечные времена.

— Мертвые не вступать в союз с живыми и не дарить, — отозвался дикарь. — Твоя выжить, твоя оставлять лесовики в покое, не охотиться на них. Гхан-бури-Гхан не врать. Он сам идти с отцом Конепасов. Твоя убить Гхан, если ловушка.

— Быть по сему! — сказал Тейоден.

— Сколько времени уйдет на обход? — спросил Эйомер. — Дорога, наверное, узкая; идти придется пешком, коней вести в поводу…

— Лесовики всегда ходить пешком, — откликнулся Гхан. — Дорога узкая в начале и в конце, в долине четыре коня в ряд. Лесовики добираться отсюда до Дина с восход до полдень.