Возвращение государя

Тейоден неподвижно сидел в седле, взирая на агонию Минас-Тирита. Боль исказила его лицо, плечи поникли, спина согнулась. Мерри и сам чувствовал гнетущую тяжесть ужаса и сомнений. Он слышал медленное биение своего сердца, и ему казалось, будто неуверенность заставила остановиться самое время. Они пришли слишком поздно, а это, что бы там ни говорил Эйомер, даже хуже, чем никогда. Все пропало. Вот сейчас, в следующий миг, Тейоден горестно вздохнет, уронит седую голову и, пряча глаза, прикажет поворачивать к холмам.

Но в следующий миг произошло нечто иное. Мерри ощутил наконец ветер, о котором так долго говорили. Слабое дуновение коснулось лица! Забрезжил свет, слабый, едва уловимый, но все же свет! Далеко на юге стали видны нависшие над горизонтом серые тучи, а за ними занималось утро.

В то же мгновение мрак прорезала ослепительная вспышка, словно из земли ударила в небо яркая молния. Светящаяся игла Белой Башни выступила из тьмы, а над долиной прокатился громовой раскат. Город снова утонул во мгле, но Тейоден уже воспрянул духом. Он приподнялся на стременах, выпрямился во весь рост, и равнину огласила боевая песнь Рохана.

     Гоном, гоном, конники Тейодена!
     Скачите! Скачите! Мечи поднимайте!
     Ломайте копья! Щиты дробите!
     На клинках мы подымем солнце!
     Гоном! Гоном! За Гондор! За Гондор!
     Гоном! Гоном! За Гондор! За Гондор!

Затем король выхватил из рук Гутлафа, своего оруженосца, огромный рог и вострубил с такой неистовой, нечеловеческой силой, что рог лопнул. Зов его могучим грозовым хором тут же подхватили другие рога.

     Гоном! Гоном! За Гондор! За Гондор!

Тейоден что-то крикнул своему скакуну, и тот вихрем сорвался с места. Позади реяло на ветру знамя — белый конь на зеленом поле. Грохотали копыта, стремительно неслась по полю ведомая Эйомером дружина, но никто не мог догнать вырвавшегося вперед короля. Охваченный воинственным пылом, неудержимый, как буря, он летел навстречу судьбе, подобный айнуру, самому Оромэ Великому, сражавшемуся в битве валаров на заре мира. Поднятый золоченый щит поймал солнечный луч, и трава под копытами Снежногривого налилась изумрудным блеском, ибо настало утро. Ветер с Моря разогнал Тьму и полчища Мордора дрогнули. В ужасе бежали они перед катившимся на них, ощетинившимся копьями валом, а конники в упоении боя пели, пели и безжалостно разили врагов. Песнь их, прекрасная и грозная, была слышна в осажденном городе.

Глава 6. ПЕЛЕННОРСКАЯ БИТВА

Но натиск на Гондор возглавлял отнюдь не вожак орочьей стаи или шайки разбойников. Пусть Тьма развеялась слишком рано, до назначенного Темным Властелином срока, пусть удача отвернулась от предводителя штурмующих войск в тот миг, когда он уже протянул за ней руку, но рука эта была очень длинной. Под его главенством собрались несчетные рати. То был Король-Кольценосец, предводитель назгулов, страшнейший и опаснейший из слуг Саурона. Он покинул Ворота, но не бежал, а вознамерился переломить ход сражения.

Прорвавшись к дороге, что вела от Ворот к Реке, Тейоден, король Марки, свернул к городу, от которого его отделяло теперь не более мили, и слегка придержал коня, выискивая новых противников. Вокруг государя собрались его воины, в их числе и Дернхельм. Впереди, ближе к городским стенам, конники Эльфхельма уже крушили осадные машины, а тех, кто их охранял и обслуживал, загоняли в огненные рвы. Рохирримы овладели всей северной частью Пеленнора: становища орков пылали, а сами они искали спасения в бегстве к Реке. Но осада продолжалась, Ворота не были освобождены, а в южной части равнины стояли свежие, еще не вступавшие в бой Вражьи полчища. За дорогой собрались под своим знаменем основные силы харадримов. В растущем свете их вождь заметил вырвавшегося вперед короля Рохана и скомандовал атаку.

Засверкали выхваченные из ножен кривые мечи, и южане с дикими завываниями устремились вперед.

Это не осталось незамеченным. Тейоден развернул Снежногривого и помчался навстречу. Стремительно сближались два вождя и два знамени — алое полотнище с черным змеем Харада и белый конь Марки на зеленом поле. Две конные лавины с грохотом сшиблись, и харадримы на опыте познали, что в бою на копьях всадникам Рохана нет равных. Северян было мало, но харадская орда не устояла перед их яростным, как лесной пожар, натиском. Сразив копьем вражьего предводителя, Тейоден выхватил меч и одним взмахом рассек вражеского знаменосца вместе с древком его стяга. Черный змей упал на землю. Уцелевшие южане повернули вспять и обратились в бегство.

Но в тот самый миг, когда короля осияла величайшая слава, блеск его золотого щита внезапно потускнел. Занявшееся было утро смеркло, над полем сгустилась тень. Кони вскидывались на дыбы, сбрасывая седоков.

— Ко мне, Эйорлинги! — кричал Тейоден. — Воспряньте! Не бойтесь Тьмы!