Возвращение грифона

Мы танцевали, забыв обо всем — о том, что мне скоро предстоит уйти, о том, что наше счастье временно и жизнь неопределенна — были только двое, я и моя женщина. Оркестр играл, солист пел на английском, и, как ни странно, слова песни точно подходили к этому моменту.

«Еще вчера все беды казались такими
далекими,
А сегодня я не представляю своей жизни
без них.
Но я все же верю, что когда-нибудь
прошлое вернется.

Как-то вдруг я стал уже не тем, кем

был раньше,
Надо мной нависла тень,
Вчера настало так внезапно».

Музыка стихла, и я обратил внимание, что танцевали мы не одни. Вокруг нас кружилось несколько пар, разного возраста, но красивее, чем моя Маша, женщин не было.

Оркестр снова заиграл что-то плавное, медленное, и мы снова обнялись, утонув в глазах друг у друга.

Неожиданно в голову мне пришла одна мысль — я тихо прошептал слова заклинания, сделал пасс правой рукой, убрав ее с талии Маши. И вдруг в огромном зале потемнело, и, откуда ни возьмись, появились сотни, тысячи разноцветных, сияющих бабочек. Их были тысячи, сотни тысяч — порхающих, радужных, красивых, как драгоценные камни. Оркестр, пискнув каким-то инструментом, затих, а танцующие пары начали ловить бабочек, не понимая, что это иллюзия. Пальцы проходили через «тела» насекомых, а бабочки летели дальше, наполняя зал свечением и радостью. (Заклинание иллюзии третьего уровня, применяется для представлений комедиантов.) Потом начало светлеть, и бабочки растворились в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме радостных воспоминаний…

Люди спрашивали друг друга — что это было? И никто не мог подумать, что этот пир духа устроил парень в скромном костюме, сидящий рядом с красивой девушкой, смотрящей на него влюбленными глазами.

Конечно, ночью мы оторвались по полной — Маша была страстной, как никогда. Успокоились только глубокой ночью, выдохнувшись, как будто разгружали вагоны.

Лежа на спине и вцепившись в мою руку, Маша заявила, что намерена все ночи проводить со мной именно так — уж налюбиться всласть, так налюбиться! Пока не кончилось время, нам отпущенное судьбой. И тут же уснула, как будто у нее нажали кнопку выключателя.

Я немного позавидовал своей подруге — никогда не мог так просто вырубиться и заснуть. В голову лезли всякие дурные мысли — а если? А вдруг? А что потом? В конце концов, я плюнул и решил — какого черта? Если уж что-то случится и я проколюсь с тем, что задумал, — просто улечу, захватив с собой Машу, вот и все. На том порешив — со спокойной совестью заснул.

Длинные коридоры, кабинет, обшитый дубовыми панелями. Человек за столом — ну никак не скажешь, что это глава огромного, могучего государства, которого боятся и которое ненавидят. Это бред, что кто-то там любит Советский Союз. «Любят» — пока деньги дают. Перестанет давать — тут же переметнутся к врагам Союза. Такова жизнь. А вот ненавидят — все. За силу, за независимость, просто за то, что он есть. И во главе — вот этот дедушка. Как выяснилось — больной, не совсем хорошо соображающий, с каждым днем все более и более дряхлеющий и впадающий в маразм. Я читал о нем. Даже смотрел фильмы о генсеке. Честно говоря, из всех правителей России он показался мне самым человечным — любил охоту, женщин, на самом деле радел за дело. И в его правление был самый длинный период покоя, когда люди жили, не думая о своем будущем, и знали, что все у них будет хорошо. Главное — работай, живи по правде, и все у тебя будет — квартира, машина, еда в холодильнике. Может, конечно, я по молодости своей идеализирую этого правителя, ведь я не жил во время его правления в нашем мире. Но этот мир ничем не отличается от нашего, с поправкой на то, что время здесь течет медленнее.

Мы не можем этого заметить, но факт есть факт. Этот мир отстал от нашего очень намного. И если уж я попал сюда — почему не исправить те ошибки, что были допущены в нашем мире? И самая главная ошибка — развал СССР. Даже не ошибка — преступление, иначе его не назовешь.