Возвращение грифона

— Вернется. Я наложил на него заклятие верности. Теперь он навсегда наш. А что касается — вернется ли — не убьют ли его? — так скорее нас всех перебьют, чем угрохают его. Это же настоящий ниндзя. Так что ждем.

Я откинулся на ствол дерева и закрыл глаза. Слева и справа сопели мои женщины, прижимаясь головой к моему плечу, Сергей сидел с другой стороны ствола — все замерло. Хуже нет — ждать и догонять. Наконец, минут через тридцать, когда на нас начал наваливаться сон, я услышал легкий шорох — Петр! Он был одет в знакомый комбинезон, испачканный чем-то темным. В руках держал кучу барахла — комбинезоны, ботинки.

— Ну что, есть? — нетерпеливо спросил я, глядя, как боец сбрасывает шмотки под куст сирени.

— Есть, само собой. Возьми, — боец протянул мне зеркало, и я, представив лицо нашего куратора, сделал вызов.

Через десять секунд в круглом овале всплыло лицо куратора, и Маша за спиной тихонько охнула. Я усмехнулся — ну да, нам это как высморкаться, а для нее… она не застала ни сотовых телефонов, ни ноутов со спутниковым Интернетом, а уж что говорить про маг-зеркало? Чудо! Для нее это чудо. Тот, кто это изобрел, стал очень богатым человеком.

— Приветствую. Вы живы. Это хорошо. Где находитесь?

— Примерно в пятистах метрах на север от поместья Гриньковых. Бывшего поместья Гриньковых. Нам нужна одежда — мы все голые. Двое мужчин и две женщины. Вторая женщина — размеры такие же, как у Василисы. Второй мужчина — размер, как у меня. Через какое время ждать помощи?

— Двадцать минут. Продержитесь двадцать минут. Мы отвели своих людей от этого района, когда нам доложили, что вы погибли. Держитесь, помощь идет!

Куратор отключился. И мы остались в полутьме, освещаемой отблесками света от догорающего поместья и светом от фонарей городского квартала. Все молчали, глядя на меня, и я усмехнулся:

— Ну чего вытаращились? Берите комбезы, Петр принес. Все лучше, чем голышом бегать. Возражения, что это с трупов, а с трупов надевать вещи не можно — не принимаются. Нам продержаться двадцать минут, и все будет нормально. Одеваемся и пойдем вон туда — в сторону ручья. Надо будет — найдут.

Нашли. Через пять минут мы бежали галопом, уворачиваясь от мелких, но вредных ракет, буквально ковром взрывающих поверхность за нашей спиной. Я все время беспокоился за Машу — как она бегает с животом? Но живот ее был еще не таким уж и большим, не зная, и не заметишь, а страх придавал такие силы, что сейчас, вероятно, могла бы выиграть олимпийские игры. Как и все остальные мои спутники. Василиса бежала, как горная лань, ловко перепрыгивая препятствия в виде кустов и кочек, Сергей бежал матерясь, и я узнал несколько новых выражений. Петр мчался, как на тренировке — сосредоточенно и хмуро.

Вертолет пока что по нам не попадал, хотя явно отслеживал наше передвижение специальными приборами. Но через пару минут нам точно конец. Тем более что сбоку я слышал приближение второго и третьего супостата с пропеллером. Даже остановиться и кастануть не было времени — сзади как будто катился вал, стальной град, уничтожающий все, что было на его пути. Если бы мы резко не меняли направление движения…

И я взлетел (опять одежде хана!). Хватит уже прятаться! Сейчас я вам покажу, твари! Несколько взмахов крыльев, и я перед носом боевой машины. Вижу голову пилота — лицо скрыто в непроницаемом шлеме. Вот он сейчас небось вытаращился на сказочную личность — небось не видал живого грифона!

Долго любоваться я ему не дал. Уцепился за полоз у него под брюхом и со всех сил заработал крыльями, разворачивая машину в сторону и пытаясь ее перевернуть. Не тут-то было. Вертолет тут же компенсировал перекос и стал подниматься вертикально вверх, быстро набирая высоту. Тогда я уцепился за полоз покрепче и превратился в человека. Укрепился на жесткой металлической трубе и начал кастовать «Ветхость Страмона».

Через несколько секунд дверь вертолета «потекла». Двинув по ней кулаком, я выбил ветхую, рассыпающуюся обшивку и, скрипя зубами, косясь вниз, на уходящую землю, ввалился внутрь вертолета.

Он был боево-десантного типа, так что за дверью находился салон человек на десять. Сейчас он был пуст, и только за дверью кабины виднелись две человеческие фигуры — пилоты, повернув голову, смотрели на меня, а один из них лапал кобуру на поясе, видимо, пытаясь рассказать мне, что нельзя влезать без спроса в боевые вертолеты. Решив не дать ему выступить с воспитательной лекцией, я снова обратился в грифона и бросился вперед, двумя лапами зажав одного человека и положив мой клювик на плечо другому. Их это впечатлило — один тихо завыл от страха, второй вторил ему так, как будто тут были не два боевых пилота, а волчья стая.

— Молчать, придурки! — рыкнул я, когда мне надоел этот вокал. Пилоты заглохли, будто их выключили кнопкой «Стоп». Вертолет все это время так и продолжал забираться в вышину, и я приказал:

— Зависнуть! Пошли вниз, к земле! Передай своим соратникам, что цели уничтожены и стрельбу открывать не нужно! Что вы сами видели трупы!