Возвращение грифона

В камере хорошо думается. Ленин вроде как в камере чего-то там писал, заедая чернильницами? Ну я не Ленин, и слава богу. Терпеть не могу питаться чернильницами. Сейчас бы бутербродик с балычком из осетрины! Слюни аж потекли. А запить ледяным пивом. Может, свалить отсюда? Неделю уже держат в одиночке. Никуда не вызывают, ничего не говорят — вероятно, это что-то вроде психологического давления. Да я монал ваши давления! Меня не так давили!

Ничего… отосплюсь, отлежусь… никто не мешает. Сокамерников ко мне в камеру не суют. И славно. Никто не мешает думать. Только вот на разум ничего не приходит — чего они тянут? Почему не вызывают? Так — успокоиться! Раз так делают, значит, неспроста. Спроста они ничего не делают. Такой соблазн — взять и улететь отсюда к чертовой матери! И правда, какого черта я тут сижу? Не пора ли…

Лязганье запоров, грохот двери.

— Кольцов, на выход! Руки за спину! Пошел!

Наконец-то. Пора и разобраться с нынешними делами. По крайней мере — узнаю. Кто так на меня ополчился. Узнаю ли? Узнаю. Хватит бегать.

Пора показать им, кто такой Вася Кольцов. Только без трупов, Вася, только без трупов. Но это уж как придется! Нечего было меня трогать… и мою жену.

Зря я, что ли, сдавался? В любой момент мог ускользнуть, просто легко. Раз плюнуть. Но мне нужно было попасть к тем, кто так алчет моей гибели. Или ареста. Тогда я по цепочке дойду до верха. Вот теперь и начнем продвигаться. А если вызвал простой следователь? Вряд ли. Скорее всего — это ОНИ. Так что теперь и поговорим.