Читаем Возвращение или письмо Президенту (СИ) полностью

Наверное,он опять впал в дрему.Очнулся он, когда-то визгливый,но вроде бы даже не пьяный женский голос опять таки у него за головой начал будить ночных пришельцев,визжа, что они уже почти приехали и нужно вставать.Быть может это пришел откуда-то из другого вагона заранее заказанный пришельцами будильник, а может в их компании оказались члены женского пола не до конца разделившие с ними их ночную участь. Под этот будильничек встал и путешественник.Состояние его было как будто он сам принимал самое активное участие в предрассветной гульбе пришельцев.Он взял полотенце и пошел освежиться.Попадающиеся на встречу пассажиры их вагона с такими же полотенцами, а дамы еще и с мешками, как пить дать, своих белил,тоже не смотрелись как выспавшиеся и свежие.Аура от ночных пришельцев скорее всего воздушно капельным путем поразила весь вагон.Даже сама проводница не проявляла особого интереса ни к уже приехавшим пассажирам, ни к своему замечательному постельному белью.Он вместе с другими пассажирами прошел мимо купе с бесчувственными телами пришельцев и оказался на перроне железнодорожного вокзала Нижнего Новгорода.Поезд пришел точно по расписанию.Сейчас было шесть часов утра и несколько копеек.Когда, прилетев В Москву ближе к вечеру,он выходил из аэропорта к электричкам, то после Крыма на улице было более,чем свежо.Сейчас в Нижнем он ощутил конкретный дубак.На перроне вокзала поезд встречали пару здоровенных заспанных ментов, а точнее копов,лениво оглядывающих проходящих мимо них на вокзал пассажиров.Скорее всего это был нижненский антитеррор. Сейчас он собирался бросить в камеру хранения уже поднадоевшую ему сумку и выпить где-нибудь в буфете чего то тепленького с какой нибудь относительно безопасной булочкой. Вокзал выглядел достаточно пустынным, он не заметил ни залов ожидания,где кто-то ожидал восхода светила,лежа на каких-нибудь лавках, ни самих этих лавок.Покрутившись и вроде бы куда-то спустившись,он все же обнаружил вывеску камеры хранения. Она была в зачиненном состоянии,а прилепленная на стекло бумажка гласила,что камера работает то ли с восьми,то ли с девяти, а может и с десяти часов.Точное время открытия он не запомнил, потому что ему просто стало ясно, что от сумки избавиться ему не удастся.В этот момент он первый раз пожалел, что бездумно набивал сумку различными гостинцами из Крыма.Если бы сейчас можно все было прокрутить назад, то он бы взял бы с собой в дорогу обычный полиэтиленовый пакет с двумя пузырями Немирова,а все остальное прикупал бы по месту.Он опять потащил за собой сумку, ища на вокзале какой нибудь пункт выдачи корма.Поиск его не увенчался никаким успехом.Он уже точно не помнит,но или нигде ничего еще не работало, а может и работать было нечему ввиду наличия отсутствия этих самых пунктов. Он еще уже бесцельно минут пять покрутился по вокзалу.И что ему оставалось делать, когда метро закрыто и в такси не содят? И он принял решение двигаться к своей конечной цели немедленно.В пункт его назначения железную ветку до сих пор еще не проложили.Насчет пароходного сообщения он где-то слышал,что в последнее время Волга сильно обмелела, и его несколько в этом случае беспокоили возможности сесть на мель или наскочить на рифы.Да и где находится речной вокзал он не знал, но явно он был не на соседнем с жд вокзалом перекрестке.Оставался проверенный способ путем автобусного сообщения.Тем более интуиция подсказывала,что пригородный автовокзал должен быть где-то неподалеку.Он опять вытащился со своей сумкой на улицу, быстро столкнулся с очередным копом и задал тому вопрос, как,а главное откуда он может добраться из данного пункта А в нужный ему пункт Б. Коп оказался ходячей базой данных.Он сообщил пока еще не совсем горе путешественнику, что сейчас тому нужно свернуть за угол,спуститься по наклонной дорожке вниз метров совсем не много, и там будет находиться нужный ему автовокзал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Новая книга проф. Н.С.Розова включает очерки с широким тематическим разнообразием: платонизм и социологизм в онтологии научного знания, роль идей в социально-историческом развитии, механизмы эволюции интеллектуальных институтов, причины стагнации философии и история попыток «отмены философии», философский анализ феномена мечты, драма отношений философии и политики в истории России, роль интеллектуалов в периоды реакции и трудности этического выбора, обвинения и оправдания геополитики как науки, академическая реформа и ценности науки, будущее университетов, преподавание отечественной истории, будущее мировой философии, размышление о смысле истории как о перманентном испытании, преодоление дилеммы «провинциализма» и «туземства» в российской философии и социальном познании. Пестрые темы объединяет сочетание философского и макросоциологического подходов: при рассмотрении каждой проблемы выявляются глубинные основания высказываний, проводится рассуждение на отвлеченном, принципиальном уровне, которое дополняется анализом исторических трендов и закономерностей развития, проясняющих суть дела. В книге используются и развиваются идеи прежних работ проф. Н. С. Розова, от построения концептуального аппарата социальных наук, выявления глобальных мегатенденций мирового развития («Структура цивилизации и тенденции мирового развития» 1992), ценностных оснований разрешения глобальных проблем, международных конфликтов, образования («Философия гуманитарного образования» 1993; «Ценности в проблемном мире» 1998) до концепций онтологии и структуры истории, методологии макросоциологического анализа («Философия и теория истории. Пролегомены» 2002, «Историческая макросоциология: методология и методы» 2009; «Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке» 2011). Книга предназначена для интеллектуалов, прежде всего, для философов, социологов, политологов, историков, для исследователей и преподавателей, для аспирантов и студентов, для всех заинтересованных в рациональном анализе исторических закономерностей и перспектив развития важнейших интеллектуальных институтов — философии, науки и образования — в наступившей тревожной эпохе турбулентности

Николай Сергеевич Розов

История / Философия / Обществознание / Разное / Образование и наука / Без Жанра