Возвращение Императора, Или Двадцать три Ступени вверх

- Как же! - насмешливо улыбнулся Николай. - Чего только не вытворяла! И тебе эсерка левая, и притоносодержательница - в наше-то время! Нельзя позавидовать, однако, и тем, кто её окружал. Товарищи из ЧК ведь разбираться долго не будут: ходил к ней, дружбу водил, да ещё находясь на ответственной должности. А откуда, зададут чекисты вопрос, у Красовской такая богатая обстановка, когда страна голодает? Ну не иначе как влиятельные друзья платили ей за любовные утехи. А чем же, спросят, платили? Что, у них разве свое, кровно нажитое состояние большое? Нет, не имеется такового. Тогда откуда средства? Конечно, казенные средства, или, как сейчас выражаются, народные, рабочие-крестьянские. Ага, скажут товарищи из Чрезвычайной комиссии, а мы этим ответственным лицам верили, вручили им наиглавнейшие в городе посты, они же служебным положением воспользовались, чтобы красть и доводить дело до того, что вот-вот голод костлявой рукой возьмет за горло революционный и трудовой Петроград! И отправят чекисты неоправдавших доверие ответственных работников по той же дороге, по которой и Царица Варя прошла.

Николай, попыхивая дымом, взглянул на Медведко - этот большой, красивый мужчина с пышными усами сидел на диване сгорбившись, засунув свои огромные ладони куда-то между колен, красные пятна покрывали его вспотевшее лицо, а взгляд был устремлен на носки начищенных до зеркального блеска сапог.

- Вам нехорошо? - с фальшивым участием спросил Николай. - Врача позвать? Я видел, где-то недалеко есть врачебный кабинет...

- Не нужно ни-ко-го звать! - басом сказал Медведко. - Говорите, чего вам от меня нужно? Стращать меня решили? Ну, допустим, я испугался. Хотите... я дам вам полвагона муки, и вы отвяжетесь от меня, ну, договорились?

- Ой, целых полвагона? - испуганно спросил Николай. - Ай, нехорошо, товарищ Медведко, нехорошо!

- Вагон, целый вагон, вы понимаете, какое это сейчас богатство?

- Догадываюсь, догадываюсь, особенно когда костлявая рука уже легла на горло Петрограда. Но нет, не возьму я у вас муку, Медведко, отдайте её по назначению.

- Тогда чего вам нужно? Мануфактура? Есть хороший ситец, яловая кожа.

- Нет, и мануфактуру оставьте в покое, Медведко. Вы бы вот мне чем помогли - ну просто пустяк. Конференция ещё два дня проходить будет, так не пожелаете ли выступить послезавтра с одним оч-чень интересным докладом. Уверен, произведете куда лучшее впечатление, чем сегодня, о вас заговорят, может быть, в Москву, в Кремль переведут.

- Да что же за доклад такой? - удивился комиссар и как будто повеселел.

- Очень дельный должен быть доклад и... новаторский. Вот его программа, тезисы, так сказать, - и Николай, вынув из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги, подал его Медведке. - Ну, сами видите, я предлагаю вам выступить с идеей, что высшей формой организации рабочего класса нужно считать не партию, а профессиональные союзы. Ну, разве нельзя эту мысль назвать правильной? Ведь ради рабочих и делалась революция, так пусть же они и руководят заводами и фабриками. Больше самостоятельности профсоюзам - и рабочие вам за это спасибо скажут, будто вы их всех накормили сдобными калачами.

Медведко смотрел то на лист с тезисами, то на Николая. На его лице была написана растерянность, он словно быстро обдумывал.

- Но зачем вам все это нужно, зачем? - спросил он наконец.

- Зачем? - Николай бросил докуренную папиросу в высокую красивую урну. - Да рабочих я просто люблю. Увидел, что вы - прекрасный оратор, человек в партии заметный, вот и решил вам свои мысли подарить. У меня бы хороший доклад не получился. Уверен, что скоро вокруг вас, будто пчелы вокруг матки, соберутся те, кто разделит ваши убеждения. Как прекрасно быть руководителем, пусть не партии, а хотя бы оппозиции. Знаете, будет просто здорово, если вы назовете свою группу так: "Рабочая оппозиция". Что, звучит неплохо, да?

- Неплохо, - повторил ошеломленный Медведко, все ещё державший в руках листок, а Николай поднялся.

- Итак, я буду любоваться вами послезавтра. Постарайтесь сделать свой доклад ярким, убедительным. В зале - простые люди, а не университетские профессора. Ну, желаю успехов!

И Николай пошел в зал, потому что звонок уже звал делегатов.

Когда наступило время следующего перерыва, Николай подошел к невысокому мужчине в черной тройке, носившему пенсне со шнурком, пропущенным в петлицу. Тот только-только раскланялся с тремя делегатами, поздравлявшими его с превосходным выступлением, а поэтому, польщенный, довольный самим собой, возбужденно ерошил свои густые, кудрявые волосы и чему-то улыбался.

- Товарищ Энтин, позвольте и мне выразить свое глубокое восхищение вашим сильным докладом, - начал Николай, замечая, как загуляло по лицу делегата удовольствие. - Вы, как председатель комиссии по ликвидации безграмотности в Петрограде, очень метко подчеркнули необходимость даже в наше трудное время расширять сеть школ, курсов, повсюду устраивать избы-читальни. Уверен, что такие меры скоро дадут пышные всходы.