Возвращение из Трапезунда

К Горпине пришел кандидат в женихи, по обычаю его представили хозяевам. Он был флотский кондуктор, и чай пили все вместе, обсуждая военные перспективы. У кондуктора были громадные усы, он робел и говорил велеречиво, все ударения в словах ставил неправильно и намеревался в ближайшем будущем захватить Дарданеллы на своем миноносце «Хаджи-бей». Затем, когда кондуктор отправился к Горпине, Евдокия Матвеевна повела Андрея на экскурсию в чистую комнатку Лидочки, которую она совершенно справедливо называла светелкой. В комнате ничего от Лидочки не было — настоящая Лидочка, как понял археолог Берестов, скрывалась в ящичках письменного стола или в сундучке под кроватью. Внешне все было видимостью для мамы. Напоследок Андрей полчаса рассматривал семейный альбом фотографий, пытаясь понять, кто же кузен, кто дедушка и кого из сановных предков Евдокии Матвеевны наградили Владимиром с мечами. Андрей сказал, что обещал ночевать у отчима, Евдокия Матвеевна собралась на него обидеться, но на помощь пришел Кирилл Федорович, который сказал, что, раз у Андрея есть родственники, неприлично их обижать.

Евдокия Матвеевна поцеловала Андрея на прощание и попросила, если успеет, заглянуть еще перед отъездом.

* * *

Глаша не спала, ждала Андрея на кухне.

— Дует-то как, — сказала она. На столе стоял самовар, но Андрей от очередного чая отказался. На кухне было душновато. Глаша, которая умела шестым чувством угадывать настроения и мысли Андрея, сказала:

— Можно в сад пойти или на веранду. Но, боюсь, ветер сильный.

Ветер и в самом деле был силен. Он нес по городу пыль и сорванную листву деревьев.

Глаша открыла окно, и ветер начал рвать занавески. Было тревожно и даже страшно.

— Сергей Серафимович тебе письмо оставил. Ты его прочти, — сказала Глаша. — Может, захочешь чего спросить, я тебе отвечу.

Андрей понял, что их отношения изменились, как будто Глаша стала вдвое старше, а он еще помолодел. И даже странно было видеть ее плечи, которые он целовал.

Глаша принесла сверху письмо.

Андрей прочел его.