Возвращение из Трапезунда

Полицейский на козлах смотрел на него с любопытством.

— Вам легче? — спросил Вревский, рассматривая вершины деревьев.

— Да… простите.

— Тогда вернемся внутрь.

— Нет!

— Ну что вы, господин студент, что за причуды! Я веду следствие. Вы должны опознать тело.

— Я опознал, опознал! Неужели вы не видите, что я опознал…

Вревский глубоко вздохнул.

— Вы заставляете меня нарушать закон, — сказал он. — Вам лучше?

Тон его смягчился, словно он пожалел Андрея.

— Давайте отойдем к лавочке.

Вревский крепко взял Андрея под локоть и повел к скамейке.

— Я тоже выполняю свой долг, — сказал он. — И долг, поверьте мне, весьма неприятный. Особенно в этом деле. Вчера вечером мне уже дважды звонили от Великого князя. Князь Юсупов прислал телеграмму, вы представляете, какой интерес к этому делу?

Вревский усадил Андрея на скамейку.

— А теперь покончим с формальностями. И я отпущу вас. Когда и при каких обстоятельствах вы видели в последний раз усопшую?

— Вы же знаете, вчера. А что с ней случилось?

— Неужели вы не знаете? — Вревский был крайне удивлен. — Я думал, что вы догадались. Служанка вашего отчима была убита сегодня ночью. Убита ножом.

— Убита?

— Только прошу не устраивать представлений! — крикнул Вревский, увидев, что Андрей вновь порывается вскочить со скамейки. — Не ведите себя как институтка!

Санитары, что тащили в отдалении носилки с ранеными, оглянулись на крик.

— Сейчас, — сказал Андрей, вырывая руку.

Рвота не шла — внутри все исходило судорогами, но из горла вырывался только кашель.

Вревский дождался, когда Андрей чуть успокоится, и продолжал, не сводя с него взгляда:

— Убийца проник через окно из сада, точно так же, как это незадолго до того сделали вы. К сожалению, эти оболтусы опять не заперли окно как следует, хотя клянутся в обратном.

Вревский поднялся и подошел к Андрею, который стоял, опершись о ствол тополя.

— Что знала Глафира такого, что напугало убийцу? Зачем надо было убивать ее? Ответьте мне — зачем?

— Честное слово, не знаю.

— А убийца боялся. Боялся, что она запомнила его? Или он уничтожал соперницу?

— Какую соперницу?

— Соперницу по завещанию? Ведь дом по завещанию отходит ей. И я имел неосторожность вам об этом проговориться.

— Прошу вас, хватит, Александр Ионович, — взмолился Андрей. — Вы же на самом деле меня преступником не считаете, так не лучше ли потратить время на поиски настоящего убийцы?.. Ее зарезали ножом?

— Смерть наступила, как утверждает доктор, мгновенно.

— Значит, — сказал Андрей, обретая решительность, — это те же люди, что напали на отчима и Глашу на той неделе?

— Почему? — Вревский поднял светлые брови. — Нож — самое удобное оружие, когда нужна тишина. Убийце главное было — не поднять шума. А что у вас с руками?

— Это? Оцарапал о кусты.

— Где же вы отыскали кусты? Вчера этого не было.

— Уж отыскал. Клянусь вам, это не имеет отношения к делу.

— Что имеет, что не имеет, решать буду я.

— Глашу надо похоронить.

— Сначала будет вскрытие. Вы уже видели, как это делается… Не отворачивайтесь. Теперь я понимаю, почему вы не в действующей армии. Вы не выносите вида крови, господин студент?

— Глаша была близким мне человеком, я очень любил ее.

— Что за любовь у молодого человека к служанке отчима?

— Можно, я уйду?

— Отлично, — Вревский поднялся первым, словно идея уехать принадлежала ему, — я вас подвезу куда надо.

— Спасибо, я сам. Мне надо побыть одному.

— Или встретиться с сообщниками? Не морщитесь, я шучу. Честно говоря, когда урядник сказал мне, что видел вас возвращающимся домой ранним утром, я счел было вас убийцей. Семейные отношения — замечательная питательная почва для убийств. Но если вы не великий актер, то, по моим наблюдениям, у вас духу не хватило бы всадить ножик в покойницу.

Вревский стоял, наступив на подножку пролетки. Он не намерен был щадить Андрея — видно, таков был его следовательский метод.

А Андрей думал — только не вывести его к дому Иваницких. Вроде бы он о них пока не подозревает.

— Так куда вы намерены?

— Мне хотелось бы отыскать моего друга.

— Ахмета Керимова? Не советую с ним знаться — это человек темный и с очень плохими товарищами. Не исключено, что он имеет отношение к этому преступлению. Как видите, я очень разговорчив, потому что испытываю к вам некоторую симпатию. Иной бы следователь связал вас с Керимовым в одну банду. И дело сделано… Садитесь. Я вас довезу до набережной, Керимова разыскивайте сами.

На набережной Андрей попросил остановить пролетку, солгав, что намерен позавтракать в кафе.

— Отлично, — сказал Вревский. — Но предупреждаю — никаких попыток убежать из Ялты. Это будет воспринято мною как признание вины. Учтите, что косвенные улики и логика следствия работают против вас. Не хватает детали, толчка, чтобы я в вас окончательно разочаровался. Так что в значительной степени ваша судьба в ваших руках. Вы будете ночевать у себя?

— Где же еще?

— Вечером я нанесу вам визит. Тогда же сообщу, как распорядиться с похоронами госпожи Браницкой.

Андрей глядел, как удаляется пролетка. Обернется или нет?

Вревский обернулся почти сразу и сказал, не стесняясь того, что на улице было немало прохожих: