Возвращение к людям

— Если они перебьют нас — то и вас не пощадят!

— Да? А на кой мы им? У нас что ли, девок не уводили? С них не убудет! -

Белоголовый, ощерившись, смотрел в нашу сторону.

Я сжал рукоять меча, подумав, что еще немного, и моя сдержанность может полететь к черту…

— А Святоша правду вам сказал — нечего, по две подстилки в постель класть!

Вот вас бог и наказал!

Святоша, держась за лицо, благосклонно кивнул Аптекарю, выкрикивающему в наш адрес колкости и оскорбления. Я не мог понять — зачем, именно сейчас, он нарывается на ссору, вплоть до того, что она может вылиться в кровавую схватку между нами и его сторонниками? По нашим сведениям, его союз с

Сычем не мог быть настолько крепким — каждый преследовал свои корыстные цели…

Сутулый зло пнул ногой Чайку — она так и не поднялась с колен, закрыв лицо ладонями. Сквозь пальцы, из разбитого носа и губ, стекала кровь…

— Пошла отсюда, швабра старая! Путаешься под ногами…

Я рванулся вперед, но меня удержали сразу несколько рук — Элины и Стопаря.

— Они только и ждут повода, Дар! Это провокация!

Не замеченный никем, Череп, молча проскользнул меж разгорячённых спорщиков. Он по ходу задел Аптекаря — тот заверещал от испуга и кинулся к, изготовившимся к схватке, людям монаха. Череп отодвинул одного, другого и вырос перед ошеломленным Сутулым. Он стал наступать на него. Тот вздрогнул и отшатнулся. В толпе затихли…

— Ты что, урод? Одурел совсем? Мало, твою морду огнем полировало? Так я добавлю!

— Не смей трогать женщину, падаль… — прошипел Череп.

Сутулый глумливо усмехнулся:

— Чего? Это, что ли, женщина? Таких сучек, что мочалок на вешалке — снимай любую, да пользуй…

Договорить он не успел. Череп, не размахиваясь, точно и жёстко ударил его в грудь кулаком. Сутулый охнул, весь как-то обмяк и осел, хватая воздух посиневшими губами. Череп резко развернулся, его нога впечаталась Сутулому в лоб и отшвырнула последнего на несколько шагов, заставив плашмя рухнуть в пыль. Охотник подошел к Чайке и тронул ее за плечо. Женщина подняла голову и непонимающим взглядом посмотрела на него. Затем, обтерла краем рубахи, все еще сочившуюся, кровь и протянула ему руку. Подняв ее, Череп молча повернулся и пошел к нам. Толпа сразу расступилась перед ним, уступая дорогу. Сутулый остался лежать недвижим — к нему не стали подходить даже свои…

Воцарилось молчание — никто не решался что-либо сказать. Из толпы вышел

Док и неуверенно произнес:

— От вашей войны стонали все поселки, и наказывал Сыч, в первую очередь, нас. Ты опять собираешься воевать с ними… Может, пора попробовать договориться?

— Я тоже так думал. Но, где теперь Ната? В берлоге этих гадов!

Договориться? Да, Док. Они придут сюда договариваться. И первое, что они потребуют — наши спины и шеи! Хватит! Сыч получит нас, и вас тоже, если вы так и останетесь безвольными баранами!

Стопарь кинул на него тяжелый взгляд.

— А ты, случаем, не опять ли?…

Док стушевался и отошёл прочь. Я соскочил с валуна — надеяться больше было не на что…

— Уходим. Мы зря теряем время. Чёрт с ними…

— А если в спину ударят? — с недоверием произнёс Стопарь.

Я возразил:

— А зачем? Святоша не настолько глуп. Сыч передушит нас и потеряет при этом половину своих. Что помешает потом монаху, добить уцелевших?

— Значит, все?

— Все. Теперь надежда только на нас самих…

И тогда на камень вскочила Элина. Метавшая молнии глазами, с развевающейся копной огненных волос, сжимая в руках пращу — она казалась богиней, слетевшей к людям на землю. Она была прекрасна даже в ярости.

— Здесь собрались одни трусы! Мало вас били и унижали в той жизни — вам надо ползать рабами и здесь! Кучка подонков садится вам на шею, а вы, как стадо покорных баранов, готовы подать им и узду с плетью! Погоняйте, мы будем радостно блеять! Там, в горах — она махнула рукой, не оборачиваясь.

— Погибали ваши друзья! Там мучились женщины всей долины! И что же? Из всех мужчин, только несколько достойны этого звания — и почему-то, все они оказались в форте у Синей реки. Зато, остальные — просто шакалы, подъедающие объедки остающиеся после львов! Ненавижу вас! Мразь! Мы не щадили себя, защищая эту землю и ваши никчемные шкуры, лучше бы Сыч сдирал их с вас живьем!

Первым отреагировал Череп. Он взмахнул копьём, и дубинка, брошенная кем-то из-за спин людей, переломившись, отлетела в сторону. В ослепляющей меня ярости, я выхватил стрелу и приложил её к древку лука. Толпа завизжала и начала разбегаться.

— Стойте! — Элина простёрла к ним руки. — Тот, кто хотел меня убить — известен всем! Неважно, чья рука метнула палку — все знают того, кто велел это сделать! Это он ждет не дождется возвращения банды! Это ваш проклятый монах! Предатель и ублюдок — такой же как и вся эта свора, вылезшая их шахты, где бы им лучше и оставаться! Пусть он выйдет, если не побоится сразиться с девушкой. Но я не вижу вашего пастыря, что у святого отца оказались слабы поджилки?

Люди, оглядываясь, молча стали отходить назад, освобождать пространство, в центре которого стояли мы — все, кто пришел из форта. Мы стояли спина к спине, готовые в любой момент отразить нападение этой своры…