Возвращение к людям

Ната, при звуках моего голоса, остановилась и сразу спросила:

— Да, мы не успеем. До подножия еще далеко. Что ты предлагаешь?

— На дерево. Вот, парочка, особо крупных. Если заберемся повыше — будем в безопасности!

— С темнотой придут крысы… Ты уверен, что они не умеют лазить по деревьям? Те, прежние — могли!

— Они не умеют… — тихо произнесла Элина. — Они такие большие, сейчас… Некоторые наши были убиты и съедены в первые дни, когда никто еще не знал, чего бояться… А мы спаслись на деревьях.

— Много вас было?

Она пожала плечами — ей было трудно сосредоточиться.

— Не помню… Потом.

Я кивнул, в самом деле, расспросы мы могли оставить и на более удобное время, следовало позаботиться о своей собственной безопасности! Я стал обходить дерево, внимательно осматривая его, чтобы выбрать место для подъема. Да, деревья, и впрямь, были исполинскими, с очень густой кроной, способной уберечь путников даже от проливного дождя. В условиях частых ливней высокогорья, это было вовсе не лишним. Но главное, на ветвях мы могли отдохнуть и не бояться нападения хищников…

— А Угар?

— Подымем на веревках.

Ната с сомнением посмотрела на крупного пса, но промолчала, не найдя что возразить.

Я пояснил:

— Сам он не сможет, ты же знаешь… А оставлять его внизу нельзя. Придется помочь. Он понятливый — мешать не станет.

Первой на дерево, как ни странно, взобралась Элина. Она была гибкая и ловкая, как кошка, и буквально взлетела наверх, цепляясь за шероховатые расщелины к коре. Встав на нижнюю и самую толстую ветвь, она крикнула нам, ожидающим внизу:

— Здесь хорошо! Дайте мне веревку — я помогу!

Ната прикинула глазами расстояние, разделяющее нас от девушки, и присвистнула:

— Неплохо… Ей бы в цирке выступать! Словно всю жизнь этим занималась!

— Не надо, — устало заметил я. — Что ты ее все задираешь…

— ?

— Ната, у нее только что погибла мать…

Ната смешалась, опустила голову и поджала губы. Я вздохнул — ей, испытавшей такое предательство со стороны своих близких, уже трудно было привыкнуть к тому, что не все родители относятся к своим детям подобным образом… И разубедить ее в этом было нелегко. Раньше я не замечал за ней излишней жесткости, но, после того, как увидел своими глазами, как она прикончила одного из раненых, подумал, что совсем плохо знаю свою подругу…

— Лови!

Я вскинул лук Наты. К оперению стрелы была привязана веревка, другой конец остался в руках девушки. Стрела пробила листву и пролетела возле Элины. Та ухватилась за плетеную нить — веревка была изготовлена из травы — и крикнула:

— Есть!

— Тяни!

Ната стала взбираться следом, помогая тянувшей ее Элине, руками и ногами.

Она тоже взобралась без особых усилий. Теперь этот путь предстояло проделать мне и Угару. Будь я не ранен, подъем бы прошел быстро и без осложнений, а так, обеим девушкам пришлось напрячь все свои силы, чтобы доставить меня наверх, как можно бережнее. Но гораздо труднее стало, когда мы принялись за доставку пса… Для этого Нате пришлось вновь спуститься вниз, чтобы привязать Угара веревкой поперек груди. Затем она поднялась, и мы, уже все вместе, надрываясь, стали втягивать его тушу. Это далось с очень большим трудом. Угар даже не визжал — пес явно понимал, что внизу его ждут только неприятности, но и помочь нам он не мог — собака все же не была приучена к лазанию по деревьям.

— Ну, знаешь… В следующий раз, давай придумаем люльку или корзинку — я больше так не смогу!

— Сможешь… — тихо ответил я, морщась от боли в суставах. — Мы ему столь многим обязаны, что бросить на произвол судьбы уже просто не сможем.

— Я не со зла, — ответила смущенно Ната. — Просто, он такой тяжелый…

— А ты хотела, чтобы при таком росте, он оставался с прежним весом?

Слушая нашу перепалку, Элина без всякого страха уселась возле замершего на ветке пса и принялась поглаживать его по холке:

— Какой большой…

Ната ревниво прикрикнула:

— Осторожнее! Он и укусить может.

— Не укусит. Угар, не просто здоровый, но и умный. — я бросил на Нату негодующий взгляд и не зная, как сгладить ситуацию, сказал: — Он был поменьше… Раньше. Теперь вот, вырос. Давайте устраиваться — времени совсем не осталось…

Если бы это была обычная ночь, какой она должна была бы быть — со звёздами и Луной, шорохом листвы и всяческим случайным шумом, которым наполнены все большие города — мы бы ничего не услышали и не увидели. Но таких ночей в густом лесу быть не могло. Постоянный сумрак над кронами сгустился, тяжелые облака потемнели и, как нам казалось, спустились к верхушкам деревьев. Стало очень тихо, так, что был слышен даже малейший шорох.

Потянуло промозглым, пронизывающим ветром. Ната прижалась ко мне спиной, чтобы не так дуло. Угар, привязанный нами к веткам, забылся в тяжёлом, нездоровом сне. Элина прилегла возле него и грела свои ладони в его густой, волнистой шерсти. Сквозь дрёму я услышал осторожные, крадущиеся шаги. Я приподнял голову. Кто-то проходил мимо дерева… Я осторожно отстранил Нату и неслышно перебрался на другую ветвь, повыше.