Возвращение к людям

Мы давно не понимали, в какое время года живем. По всем известным и привычным для нас срокам, давно наступила весна, прошло лето, снова началась и закончилась зима, и вновь повторился весь природный цикл. Но, это относилось только к прежнему исчислению времен года — а, на самом деле, никто не знал истинного положения дел! Мы считали, что сейчас поздняя осень и должны наступить серьезные заморозки — а, вместо этого, цветами покрывалась вся, доступная для растительности, поверхность земли. Погода, и раньше не отличавшаяся постоянством, менялась по несколько раз за день. На смену часто набегавшим тучам, заливающим землю потоками воды, устанавливалась яркая, до рези в глазах, «синь» безоблачного неба. «Синь» — потому что, по-настоящему, синим, его назвать никто не отважился — скорее, полный набор из всей палитры. Однако, воздух, особенно после дождей, становился чист, в нем дышалось легко и приятно. Не имелось на земле более ни единого завода или фабрики, не дымили доменные печи и обогатительные комбинаты, и некому было выпускать в атмосферу те неисчислимые клубы ядовитого смога, убивающего все живое. Но, так же, как не было того, что сотворила рука человека, почти не осталось тех, кто все это строил… На громадных просторах бродили малочисленные группки и кланы людей, отделенных друг от друга сотнями километров, добывающих себе пропитание и одежду охотой на животных, которые в изобилии появились на всем протяжении прерий. Это буйство жизни было странно и необъяснимо, казалось, они должны погибнуть так же, как люди, но нет, их численность намного превосходила нашу и продолжала увеличиваться с каждым днем. Док, часто говоривший о том, что теперь земля принадлежит не нам, оказался отчасти прав — те разнообразные формы и виды животных, появившихся в долине и раскинувшихся лесах предгорий, оказались приспособлены для этой жизни лучше людей. Мы не успевали замечать всех перерожденных — только самые многочисленные животные, с кем сталкивались охотники прерий, получили общие названия — такие, как овцебыки, кролы, джейры. Свинорылы — прозвище, данное нами для подземного жителя, укоренилось среди охотников, так же, как «Пхаи» — за характерный звук, издаваемый этими потомками лошадей при ржании. Бурые и просто крысы-трупоеды, почти не появлялись в долине, предпочитая совершать набеги на низины и на окраины болот. Иногда налетали Вороны — за ними тоже осталось их наименование. Только теперь люди стали ставить ударение на первом слоге, как и следовало называть летающие черные крепости из мощных клювов и загнутых когтей… Птиц в прериях хватало, но величины и злобности первых, почти ни один вид не достиг, и, чем стала вызвана подобная избирательность, мы не знали… Док считал, что резкое увеличение роста именно падальщиков, связано с огромным количеством не погребенных трупов — кому, как не им уничтожить останки прежних властителей планеты? Столь же большими, раз в пять крупнее прежних, стали появляться редкие лебеди, дрофы, и, достигшие уж совсем чудовищных размеров — горные орлы! Последние считались опаснее любого из новых порождений природы. Беззвучная тень, жуткий клекот и стальные когти — это было последнее, что мог увидеть и услышать каждый из бродяг прерий…