Возвращение к себе

– Очередное заблуждение, – раздражённо заявила женщина, – всё это происходит оттого, что многие люди отчаиваются достойно устроиться на земле, и думают, что после их смерти кто-то где-то им сделает что-то лучше. Нет, наше поколение было совсем другим. Мы не верили во всякие небылицы и поповские сказки о какой-то там неизвестно откуда взявшейся душе, которая якобы живёт в человеческом теле. Мы жили сегодняшним днём, без всяких там заморочек, просто и естественно. И если мы чувствовали себя счастливыми людьми, то это счастье было нашим неотделимым состоянием. Мы радовались жизни и наслаждались ею, не ожидая никаких манн небесных. Поэтому мы и прожили яркую и наполненную жизнь, и, прощаясь с жизнью, мы не будем плакать и сожалеть о том, что чего-то мы недополучили. Мы получили всё, что заслужили. Но хотелось бы, чтобы и после смерти к нам отнеслись с уважением, если не к самим нам, то хотя бы к нашей памяти. Ведь мы, как я считаю, прожили нашу жизнь правильно. Кто-то может осудить наши времена, но, я думаю, что только мы сами имеем право судить о том, правы мы были или нет.

Женщина замолчала, уставившись на потолок. Я тоже поднял взгляд и увидел огненный шарик, сжавшийся до размера теннисного мячика.

– Так что мы будем с вами делать? – спросил я её.

– Я подала в вашу канцелярию заявление по поводу нарушения захоронения на нашем кладбище, – спокойно сказала она, – но я знаю, как долго лежат заявления в вашей канцелярии, и никем не рассматриваются. Поэтому и пришла к вам. Я не могу долго ждать, не зная, когда наступит мой последний час. Вдруг я умру завтра, и меня похоронят на том месте рядом с чужим мужиком, который мне противен. Мне бы не хотелось этого. Я чисто по-человечески прошу помочь ускорить моё дело и решить его как можно быстрее в мою пользу. Мне совсем не безразлично, кто меня будет окружать на погосте, и в какое общество я попаду. При жизни я старалась тщательно выбирать себе знакомых. Но для этого у меня была хоть какая-то свобода выбора, а вот сейчас я боюсь, что после моего смертного часа, такой свободы может не оказаться.

Она встала со стула, провела своей маленькой ладошкой по пышным пепельным волосам, кивнула мне на прощание и вышла из кабинета с гордо поднятой головой, не удостоив внимания Сергея Андреевича.

– Да, – сказал он, когда посетительница покинула наш кабинет, – мороки с такой не оберешься. Знаю я таких посетительниц, пока своего не добьётся, житья нам не даст. Но вот что странно! Не всё равно ли, где ей лежать после смерти?

– Как видно, не всё равно, – ответил я.

– М-да, – ответил он, – такие всегда получают самые лучшие места в нашем обществе.

– Да, что вы такое говорите, – возмутился я, – человек требует к себе элементарного уважения. Если при жизни он не может его получить, так пусть хоть после смерти его получит.