Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару

Джон был в командировке в Саванне по делам своей фирмы, когда Лу позвонила Пегги, чтобы сообщить эту новость, а Джордж Бретт прислал подтверждающее письмо, в котором были перечислены все пункты соглашения между издательством Макмиллана и клубом «Книга месяца».

В течение нескольких дней Пегги держала все эти новости при себе. Телефонные переговоры на дальние расстояния относились в семье Маршей-Митчеллов к числу «экстравагантных трат», и потому Пегги не хотела звонить Джону, чтобы поделиться с ним полученной новостью.

В конце концов она показала письмо Бретта отцу, который был для нее, по словам Пегги, не только отцом, но и самым суровым критиком, как-то однажды откровенно сказавшим, что «ничто в мире не заставило бы его прочитать книгу дочери еще раз и ничто в мире, за исключением того факта, что Пегги его дочь, не заставило бы его прочитать эту книгу хотя бы однажды». Ему казалось «очень странным, что какая-то разумная организация может выбрать эту книгу», мысль, с которой Пегги охотно согласилась.

Когда через несколько дней Джон вернулся домой, Пегги пребывала в отчаянии. Она решила, что книгу ждет ужасный провал в качестве выбора клуба и что она лишь обременяет всех, имеющих к ней отношение. На что Джон мягко ответил, что она «дурочка».

Как только Медора узнала новость о выборе клуба «Книга месяца», в «Атланта Джорнэл» тут же появилась заметка об этом. Лу была в бешенстве: она считала, что «Макмиллан» должен первым сообщить о романе, и едва не ликовала, когда рекламное объявление на трех страницах, подготовленное издательством, появилось в «Publishers Weekly».

Пегги реклама понравилась («Герои романа — это люди, с которыми мисс Митчелл жила, атмосфера — та же самая, какой она дышала с рождения»), но вот фото автора, сопровождавшее рекламу, по ее мнению, никуда не годилось, ибо делало ее лицо «длинным и острым, вместо квадратного» и придавало ей «противное крысиное выражение». Пегги писала Лу: «Я даже репетировала, чтобы выглядеть похожей на кошку, но никогда — на крысу». Действительно на фото она выглядела даже лучше, чем в жизни: глаза казались большими и живыми, улыбка — задумчивой и очаровательной.

«Крысиная» фотография появилась в бюллетене клуба «Книга месяца», и Пегги просила Лу убрать ее и заменить новой, которую она вышлет, а кроме того, по словам Бесси, она просила, чтобы в бюллетене слова «цветная девушка» были заменены на слова «цветная леди», якобы для пожилых читателей.

В апреле в «Publishers Weekly» появилась первая рецензия на роман, в которой после щедрых похвал в адрес героев, характеров, манеры повествования и исторической достоверности говорилось, что «“Унесенные ветром”, весьма вероятно, станут величайшим из американских романов». Другая газета утверждала, что «готовящийся к выпуску роман «Унесенные ветром», без сомнения, возглавит списки бестселлеров сразу же, как только выйдет».

Пегги, уже признанная ведущим писателем издательства Макмиллана, тем не менее отказывалась даже подумать о том успехе, который, возможно, ожидает ее впереди. Лу предупреждала ее, что к этому следует себя подготовить, и просила соблаговолить согласиться на кандидатуру Анни Уильямс в качестве ее полномочного представителя, поскольку теперь, после выбора, сделанного клубом «Книга месяца», они получили на руки козырь, позволяющий им просить достаточно высокую сумму за права на экранизацию.

Но Пегги по-прежнему испытывала стойкую неприязнь к мисс Уильямс и к самой мысли о том, что кто-то еще, кроме юристов «Макмиллана», будет иметь дело с любыми предложениями в отношении смежных прав, которые она может получить в будущем. «Я знаю вас и не знаю никаких других агентов», — писала она Лэтему. А в письме к Лу заявила, что не представляет, как это она должна будет отдать мисс Уильямс 10 процентов от стоимости сделки по продаже романа кинокомпании.

С самого начала все домашние Маршей и Митчеллов рассматривали роман как мимолетный счастливый случай, а это значило, что какую бы сумму Пегги за него ни получила, ею и следовало удовлетвориться, и все трое мужчин ее семьи намеревались ожидать получения причитающихся долларов. Им даже в голову не приходило, что мисс Уильямс на своем месте, что у нее есть необходимые опыт и знания, а потому и сделку она может заключить куда более выгодную, чем это сделали бы юристы «Макмиллана».

Даже несмотря на то, что Анни Уильямс была уроженкой Техаса, а потому мнила себя «сестрой всех южан», Пегги считала ее назойливой и бесцеремонной. И, уж конечно, делу не могло помочь то, что мисс Уильямс без всякой задней мысли выбрала вечер 24 апреля, чтобы позвонить Пегги, в надежде хоть как-то улучшить их отношения.