Возвращение к звездам: фантастика и эвология

Ученый-историк видит в прошлом прежде всего сложное переплетение структур. Взаимодействие между ними порождает силовые линии интересов. Противоречия между ними придает форму конфликтам. Динамика поля конфликтов определяет характер развития общества, то есть собственно историю.

Не слишком упрощая, можно сказать, что для ученого прошлое — что-то вроде исключительно сложной шахматной партии, которую надо толково прокомментировать в назидание грядущим поколениям. (В результате эти поколения получают умные советы о том, как им надлежит действовать в ситуациях, в которые они никогда не попадут.)

Писатель-историк видит в прошлом прежде всего сложное переплетение судеб. Люди: их чувства и взаимоотношения — любовь, ненависть, страх, отчаяние, надежда — являются для писателя единственной движущей силой глобальных исторических событий. То есть прошлое воспринимается как театральная постановка с присущей ей строгой, хотя и субъективной логикой— с завязкой, кульминацией, финалом и неизбежной моралью в конце.

Между этими подходами, несмотря на их декларируемую полярность, нет большой разницы. В обоих случаях предполагается неочевидное: что историческое познание имеет определенный

Когда-то Оскар Уайльд сказал: «Всякое искусство совершенно бесполезно»[82] Может быть, мудрость состоит не в том, чтобы добиться «рационализации и последующей утилизации» всякого необъясненного явления нашего прошлого, а в том, чтобы увидеть эпоху и понять ее красоту?

Исторические романы-фэнтези «Понедельник начинается в субботу» и «Сказка о Тройке» посвящены 60-м годам XX столетия. И первый, встающий перед нами вопрос: почему все-таки фэнтези, а не подчеркнутый историзм «Хроник…»?

Начнем с того ответа, который лежит на поверхности.

«Страна багровых туч» — настолько, насколько она касается проблемы генезиса тех форм человеческого общежития, которые привели к возникновению раннекоммунистической «Ойкумены», а затем и мира «Полдня…», — прослеживает влияние на характер ранней космической экспансии. Но нетрудно понять, что только из военной романтики в лучшем случае можно сконструировать что-то вроде современной Гиганды. Следовало найти еще одну психологическую координату. По крайней мере — одну.

«Понедельник начинается в субботу» — книга о

Казалось бы, подобный текст как раз и следовало создавать на конкретном историческом материале — благо материал этот имеется в избытке. Никто не мешал авторам углубиться в работы Соколовского по атомно-импульсному приводу или поставить в центр повествования Новосибирскую лабораторию Шнейдера, чьи исследования в области мезохимии произвели переворот в космической и земной энергетике.

Однако для современного читателя все научные и технические проблемы, над которыми бились выдающиеся умы прошлых столетий, выглядят до смешного простыми. Нужно обладать реальным (а не декларируемым) релятивизмом мышления, чтобы не ощутить себя умнее героев, десятилетиями безуспешно бьющихся над задачей, ответ на которую известен каждому ребенку. «Ах, Эйнштейн… Да-да, помню. Я проходил это в школе во втором классе».

Авторами найдено простое и элегантное решение: науку магия. Достижения магии всегда находятся по отношению к читателю в абсолютном будущем. Ни умклайдетов (в просторечии именуемых волшебными палочками), ни диванов-трансляторов, ни живой воды в нашем мире, увы, нет. И именно благодаря этому удается изобразить реальный советский НИИ шестидесятых годов, а не его действующую модель в натуральную величину.

Таким образом, в первом приближении «Понедельник…» есть историческая фэнтези, изучающая — своими специфическими приемами — эпоху 60-х годов XX столетия с ее романтикой научного поиска.

О «золотых шестидесятых» часто говорят как о времени возникновения нового массового социального типа — «человека работающего», человека, рассматривающего труд как форму наслаждения. Радость труда — с этой формулой мы свыклись настолько, что не замечаем ее глубокой неочевидности.

И дело здесь даже не в том, что в каждую эпоху есть виды деятельности, абсолютно необходимые, но не доставляющие личности полного удовлетворения. В любом обществе кроме жизнесодержащих процессов (к которым в первую очередь относится познание во всех его бесчисленных формах) протекают и процессы жизнеобеспечивающие. Разумеется, чем мир более развит, тем доля лиц, занятых в жизнеобеспечивающих областях, ниже, но она всегда достаточно велика. Как правило, витальная деятельность монотонна — в лучшем случае — и процесс труда не приносит особой радости…