Возвращение капитана Виноградова

Та-ак… Ровно три тысячи. Долларов! Недурно. Болотного цвета брусок, перетянутый аптечно-банковской резинкой.

Ключи: ригельный длинный, еще один, попроще, и третий, от почтового ящика. Простое колечко с обломанным ушком для брелока.

Часы «Монтана» – металлические, с калькулятором и царапинами на стареньком стекле. Довольно дорогие и весьма престижные… назад тому лет десять – двенадцать.

В кошельке обнаружились помимо денег, указанных в начале описи, несколько плохо шлифованных металлических кружочков, увесистых, размером почти со старый, доперестроечный пятак.

Ну-ка! Последним пунктом значилось: «изделия желтого металла круглой формы». Количество, вес даже, размеры с точностью до миллиметра… Виноградов хмыкнул: только человек, всю жизнь предъявлявший в общественном транспорте милицейскую ксиву, не смог сразу же определить, что это такое.

– Да, кстати, а это – что?

В кабинете стоял, подпирая начальственным плечом косяк, Александр Олегович Филимонов, повелитель и отец родной всех окрестных сыщиков.

– Платиново-иридиевые дегравитаторы. Штучный товар, стратегическое сырье! Бешеные суммы стоят, – сделал умное лицо Виноградов, но шутка разбилась о хмурые брови шефа.

– А серьезно?

– Господи, да это же самопал! Жетоны на метро, их можно и в телефоне использовать.

– Зачем?

– Для экономии. Так, для сведения: один раз прокатиться – шестьсот рублей… Впрочем, уже, может быть, дороже.

Владимир Александрович поправил себя, потому что с тех пор, как он снова надел погоны, цены на проезд в общественном транспорте могли и подрасти.

– Да-а… – Филимонов прошел мимо сейфа и занял место, за которым еще недавно предавался спиртному пороку Квазимодыч. – Какие мысли?

– Охранника вот допросил…

– Хорошо.

– Да ничего хорошего! – Виноградов отложил в сторону пропуск, синюю книжечку с реквизитами некоего акционерного общества «Петровест-студио». С черно-белого фото на него смотрел человек, которому пропуск этот больше уже никогда не понадобится. – Нулевой вариант. И вообще… не вяжется!

– Что?

– Вот это. – Владимир Александрович сгреб к себе нехитрое содержание карманов убитого. – И вот это!

Он оставил валютный брусок на столе, чуть поодаль:

– Может, фальшивые?

– Нет, следователь прямо в баре проверял, у него машинка специальная.

Оба помолчали секунду, представив себе вчерашнее: яркий электрический свет, пространство на полу, тело – костюм производства несуществующей уже ГДР, стертые подошвы туфель…

– «Бедняков не убивают!» Помнишь, был такой роман у Сименона? – Начальник розыска иногда умел удивить Виноградова.

– Сейчас всех убивают! – парировал он для порядка и тут же предположил: – Может, комнату продал? Или машину. Или дачу…

– Домой ему звонил?

– Пока нет. Но вдова, как я понял, в курсе, вчера оповестили. Спасибо хоть опознание следак провел!

– Звони.

– Минуточку… – Владимир Александрович полистал документы, нашел нужную запись, сверился, набрал номер: – Алле?

– Да, кто это? – Голос женщины, поднявшей трубку, показался Виноградову бесцветным и лишенным возраста. То ли старуха, то ли больной ребенок…

– Извините, вас беспокоят из милиции, оперуполномоченный Виноградов. Могу ли я поговорить с Зинаидой Викторовной?

– Ее нет дома.

– А когда будет, простите?

– Вечером… У нас Алеша умер!

– Да, я знаю, – не нашелся что сказать Владимир Александрович. – Я и звоню поэтому. Нужно зайти, вещи его забрать личные. И деньги!

– Какие деньги?

– Извините, а с кем я говорю?

– Это мать Зинина. А Зина на кладбище, насчет места хлопочет…

– А когда она будет?

– Не знаю. Обещала уже скоро… Я за младшенькой в садик схожу, а Володю она с собой забрала, все равно тут не до школы, сами понимаете.

– Понимаю. Тогда вот что… Запишите телефон, пусть когда придет – свяжется… Хорошо?

– Да, хорошо. Сейчас, ручку возьму… вот!

Виноградов продиктовал, что требовалось, объяснил, кого спросить.

– Спасибо. Примите мои самые искренние…

Но трубку уже повесили.

– В адрес не хочешь сходить?

– Придется, видимо. По обстановке. – Владимиру Александровичу абсолютно не хотелось без нужды оказаться в орбите чужого семейного горя. Проще вызвать вдову, допросить, выдать ей что положено…

– Знаешь, у меня в восемьдесят девятом случай был. Характерный… – Начальника уголовного розыска вдруг потянуло на воспоминания. Виноградов знал за ним такую слабость и вынужден был терпеть ее по двум причинам: во-первых, потому что уважал субординацию, а во-вторых – это иногда бывало забавно. Тем более что можно было на законных основаниях побездельничать.

– Здесь уже?

– Нет, я тогда в области трудился. Так вот… Нашли мужика. Посреди колхозного поля – картошку, видимо, воровал, потому что рядом мешок был, наполовину наполненный… Башка проломлена, как кувалдой, – от макушки до шеи, практически мозги нараспашку! Следов нет, потому как дождик прошел, свидетелей тоже… Чистый глухарь.

– Фермеры?

– Какие, на хрен, фермеры! Это сейчас за мешок овощей на тот свет отправят, а тогда… «Все вокруг колхозное, все вокруг ничье!» В худшем случае морду начистят да участковым пуганут.

– И чего?