Возвращение Короля

— У нас говорят: и маленький человек за столом может творить большие дела. А ты, я вижу, склонен к воздержанию не больше любого воина Цитадели. Здесь — крепость и Башня Стражи, а город на военном положении. Трапезы по этому случаю редки.

Пиппин сник, но Берегонд утешил его, сказав, что за тяжелую работу положено усиленное питание и в кладовой можно что-нибудь раздобыть.

— Пойдем! — позвал он. — Здесь недалеко, а потом выйдем на стену, там можно закусывать и любоваться чудесным утром.

— Подожди! — вдруг покраснел Пиппин. — Разговоры про еду совсем отшибли мне память. Ведь Гэндальф, Митрандир по-вашему, попросил меня приглядеть за его Сполохом — это великий роханский конь. Сам ихний король берег его как сокровище, хоть и отдал в услужение Митрандиру. По-моему, новый хозяин любит его даже больше, чем людей, и если Митрандира уважают в этом Городе, Сполоху тоже положен почет и всяческое внимание, уж не меньше, чем достается хоббиту.

— Хоббиту? — переспросил Берегонд.

— Это мы так себя называем, — пояснил Пиппин.

— Рад слышать, — поклонился Берегонд. — Должен сказать, странный акцент не портит учтивой речи, а хоббиты — народ учтивый. Пойдем. Ты познакомишь меня с этим добрым конем. Я люблю животных, но мы редко видим их в своем каменном Городе. Мой род жил раньше в горных долинах, а до этого — в Итилиене. Заглянем в конюшню, а уж оттуда — в кладовые. Не унывай, не велика задержка!

Пиппин нашел коня хорошо устроенным и обихоженным. В шестом ярусе за стенами Цитадели, по соседству с домами гонцов Правителя, располагались стойла. Но сейчас, кроме Сполоха, там не было ни одного коня.

Когда они вошли, Сполох заржал и потянулся мордой к Пиппину.

— Доброе утро! — приветствовал его хоббит. — Гэндальф придет, как только освободится. Он шлет тебе привет, а я должен приглядеть, чтобы у тебя все было в порядке и ты мог спокойно отдохнуть после трудов.

Сполох вскинул голову и стукнул копытом, но все-таки позволил Берегонду легонько погладить себя по холке.

— Хоть сейчас на скачки! — восхищенно произнес Берегонд. — По нему не скажешь, что путь был труден. Вот это сила! А где же сбруя? Богатая небось…

— Упряжи под стать не смогли найти, — объяснил Пиппин. — Он так обходится. Если согласится нести тебя, донесет и без сбруи, а нет, так ни шпоры, ни кнут, ни уздечка не помогут. До свиданья, Сполох, потерпи немного. Гэндальф мне меч точить велел. Битва скоро.

Сполох поднял голову и заржал так, что стойло затряслось. На этом они и расстались, убедившись, что овса в яслях достаточно.

— А теперь поспешим к нашей кормушке, — предложил Берегонд, и они по длинной прохладной лестнице спустились в широко освещенный коридор.

В стенах по обе стороны тянулись запертые двери, но одна была открыта.

— Вот кладовая для моего отряда Стражи, — сказал Берегонд и крикнул в дверь: — Привет тебе, Таргон! Знаю, еще не время, но со мной новый воин. Он только прибыл и принят Правителем на службу. Ему пришлось немало проскакать, затянув пояс, а с утра еще и потрудиться. Он проголодался. Дай нам что-нибудь!

Им достались хлеб, масло, сыр и яблоки, последние из зимних запасов, сморщенные, но еще сочные и сладкие, и кожаная бутыль свежего эля, и пара деревянных тарелок с парой кубков, и корзина для всего этого в придачу. С ней они и выбрались на солнышко.

Берегонд привел Пиппина к бойнице восточного бастиона. Отсюда открывался прекрасный вид на утренний мир.

Они ели, пили, разговаривали то о Гондоре и его обычаях, то о Шире и странных землях, которые повидал Пиппин. Изумление Берегонда все росло, он то и дело бросал на хоббита восхищенные взгляды. А тот, сидя на каменной скамье, беспечно болтал ногами и время от времени приподнимался на цыпочки, заглядывая через парапет.

— Не стану скрывать, мастер Перегрин, — сказал наконец гондорский воин, — ты на наш взгляд — так, парнишка лет десяти, и, однако, на твою долю выпали опасности и чудеса, о которых вряд ли слыхали даже наши ветераны. Я-то думал, наш Правитель из прихоти приобрел себе благородного пажа, но теперь вижу, что это не так, и прошу прощения за глупость!

— Прощаю! — махнул рукой Пиппин. — Ты ведь недалек от истины. По нашему счету, я чуть старше мальчишки, и до «вхождения в возраст», как говорят у нас в Шире, мне еще четыре года. Ладно, хватит обо мне. Расскажи-ка, что это за земли перед нами?

Солнце поднялось уже высоко, и туманы в долине растаяли. Крепнущий восточный ветер нес белые клочковатые облака, хлопал флагами и знаменами на Цитадели. На краю долины, лигах в пяти, виднелась Великая Река — серая мерцающая лента, теряющаяся на юго-западе, а дальше, лигах в пятидесяти, лежало Море.