Возвращение ковчегов

Несколько минут Майра ползла по тоннелю, пока тот не перешел в просторную пещеру. С потолка свисали острые ножи сталактитов. А на полу пещеры Майра заметила тело. Человек лежал лицом вниз и не шевелился. Сердце бешено заколотилось, и Майра решительно спрыгнула. Приземлившись на четвереньки, она подползла к Пейдж и перевернула ее на спину. Из раны на лбу сочилась кровь – должно быть, подруга ударилась, скользя вниз, но песок все же смягчил падение.

– Очнись, – позвала ее Майра. – Прошу тебя, очнись.

Секунду Пейдж не шевелилась, и Майра успела испугаться, но вот девушка распахнула глаза и закашлялась, отплевываясь.

– Где… я? – спросила Пейдж, хватая воздух. Коснулась лба и отдернула руку, испачканную в крови. – Что… произошло?

– Мы искали укрытие от бури, – с облегчением ответила Майра. – И ты ухнула в воронку. Во имя Оракула, с тобой все хорошо?

– Да, вроде бы да, – сказала Пейдж и поморщилась, попытавшись сесть. – Помню, я осматривалась… Лило как из ведра… А потом… ничего.

– Да уж. Ты ударилась головой, пока падала. Поэтому и кровь хлещет.

– Скорее всего, у меня небольшое сотрясение.

Убедившись, что серьезная опасность Пейдж не грозит, Майра вернулась в тоннель и позвала Калеба и Возиуса. Калеб обвязал веревку вокруг валуна и сбросил другой конец вниз. Первым вниз полез Возиус, а Калеб с рюкзаками – следом. Лучики голубоватого света прошлись по стенкам пещеры. Она была примерно десять футов в поперечнике, с покатыми стенами и рыхлым песком на полу.

– Думаешь, ночевать тут безопасно? – спросил Калеб, поводя лучом по сторонам.

– Не уверена, – ответила, озираясь, Майра. Наверняка за прошедшую тысячу лет – да и вообще никогда – сюда никто не спускался. От пещеры отходили другие тоннели, они вели в глубь горы и заканчивались Оракул знает где. Майра заглянула в один. Всматриваясь в чернильную тьму, она испытывала смутное беспокойство.

Пейдж, однако, сомнениями терзаться не стала. Расстелила постель и принялась стягивать с себя мокрую одежду.

– Предлагаю переночевать здесь. По крайней мере, ветра нет, и просохнуть можно.

Майра поначалу хотела возразить, но Пейдж сегодня досталось, и было бы несправедливо заставлять ее карабкаться по скользкой веревке обратно под дождь и ветер.

– Ну хорошо, заночуем здесь, – сдалась Майра.

* * *

Ребята разделись и оставили мокрую одежду и обувь просыхать в сторонке, а сами сгрудились под одеялами у печки. Вскоре озноб сменился приятным теплом и дремотой. Возиус устроил небольшой театр теней в красноватом свечении обогревателя: сложил пальцы в рыбку и заставил ее плыть по морю, потом в птичку – и та захлопала крыльями.

Майра с улыбкой наблюдала за представлением:

– На орла похоже.

– Нет, это птица, – ответил Возиус. – Она летит по небу.

– Дурачок, это одно и то же. Орел – это птица такая.

Возиус выпучил глаза:

– Так они разные? И у всех свои названия?

Майра прикрыла глаза и, вызвав дух Элианны, спросила: «Какие еще были птицы?» Элианна ответила, и в голове Майры зазвучали странные слова: «Чайка… воробей… ворон… ястреб… голубая сойка… цапля… фламинго… голубь…»

Майра перечисляла их вслух для Возиуса, а он показывал другие тени птиц и улыбался.

– Мне тут нравится, – сказал он. – Напоминает потайную комнату у нас дома.

Майра огляделась.

– Ну, почти.

– Чего-то не хватает, да?

– Чего-то важного.

Возиус опустил руки.

– Думаешь, Рикард еще жив?

Вопрос повис в воздухе.

– Наверное, нет, – пробормотала Пейдж. Лоб ей успели перевязать. – Простите, конечно, но… вы сами все видели. Патрульные избили его до смерти. А если он пережил побои, то его, конечно же, отдали Святому Морю. Сколько времени мы уже в пути? Флавий наверняка успел принести Рикарда в жертву.

Ребята погрузились в молчание, Возиус прекратил свое представление. Обычно Майра старалась не вспоминать тот момент, но сейчас картинка из прошлого возникла перед мысленным взором: патрульные толпой накинулись на Рикарда и бьют его дубинками. Он выиграл для друзей время, чтобы те успели уплыть на субмарине, – сдерживал патрульных, пока его отец задраивал дверцу шлюза.

– Воз, надежду терять нельзя, – сказала Майра и взъерошила ему волосы. – Не забывай.

Она говорила о Рикарде, но думала еще и об отце, запертом в Тени. Братишка крепко сжал ее руку.

– Я помню, – сказал он. – Помню.

Когда одежда просохла, ребята надели ее – для пущего тепла – и снова забрались под одеяла. Постепенно все заснули, и даже Элианна как будто погрузилась в дрему. Одна только Майра не спала, смотрела на светящийся красным обогреватель. Она по-прежнему думала о Рикарде и об отце; воспоминания вертелись в голове. Майра гадала, что сейчас творится в колонии, в далеком доме глубоко под водой.

«Скорее всего, Пейдж права», – хмуро подумала Майра.

Она хоть и просила братишку не терять веру, но сама с ней уже попрощалась. Бремя ответственности давило на плечи, и Майра сгибалась под его немыслимым весом. Она беспокоилась не только об отце, но и обо всей колонии.