Возвращение ковчегов

– Ты смотри, хилячка возомнила себя силом!

Послышался глумливый хохот, и тут же Майру пнули в челюсть. Она лязгнула зубами, прикусив язык, и ее дважды вырвало. Где-то в непроглядном мраке хныкали Пейдж и Возиус. Майра поднялась на ноги и снова ударила вслепую.

– Калеб! – закричала она. – Ты меня слышишь?

Сверху доносились звуки борьбы. Майра попыталась вскарабкаться по стенке, но только обломала ногти.

– Калеб, где ты? Ответь!

– Дерзкая хилячка, – басовито прорычал кто-то. – Не сдается.

Майру оглушили ударом по голове, и она рухнула на спину. На этот раз к ним спрыгнул огромный сил и прижал коготь к шее Майры. В горле у нее перехватило, и она стала хватать ртом воздух.

– Не бойся, хил, – прорычал ей в лицо Крушила. Его дыхание смердело особенно сильно. – Ты следующая.

Наконец он убрал руку. Быстро защелкали когти по стенкам шахты – это Крушила выбрался наружу. Майра перевернулась лицом вниз и стала жадно глотать воздух. Из царапины на шее – болезненного послания Крушилы – текла кровь. Лязг, лязг, лязг. На горловину шахты, запирая пленников, опустилась решетка. Майра рванулась к ней, затрясла, но прутья не поддавались. Подошел Возиус; Пейдж плакала где-то сзади.

– Калеб! – кричала Майра. – Калеб, ты меня слышишь?

Сперва никто не ответил, но вот издалека долетел, отражаясь эхом, голос Калеба:

– Майра… не сдавайся… обещай… найти выход! – Снова звуки борьбы и снова голос Калеба, еще тише: – Майра… я люблю тебя… всегда любил…

Больше она ничего не услышала, Калеба уволокли. Эхо еще несколько раз, словно в насмешку, повторило последние его слова, но вот и оно стихло. В шахте вновь воцарилась тишина. Майра ссутулилась и заплакала, слезы ручьем текли по щекам. Калеб был ее опорой, щитом и стеной, он всегда заботился о ней, даже если сама она этого не замечала. Он не раз спасал ей жизнь.

И она любила его. Да, любила. Майра знала это, потому что сейчас ее сердце разрывалось на миллионы кусочков.

– Калеб, я люблю тебя… – прошептала она в темноту, глотая слезы. – Прости, что так редко это говорила… я боялась… Я всегда тебя любила…

Однако было уже поздно, Калеба не стало. Майра свернулась на полу в комочек и плакала до тех пор, пока слез не осталось. Глаза горели, горло саднило, а из груди все еще вырывались судорожные всхлипы. Даже Возиус, как ни старался, не мог утешить сестру. В голове у нее метались жуткие мысли, одна страшнее другой:

Маяк мертв.

Калеб мертв.

Скоро все они умрут.

Все кончено.

Кончено.

Глава 29. От старых привычек трудно избавиться (Ищунья)

– Гляньте, кто вернуться решил, – прорычал Крушила. Он восседал на троне и взглядом следил за Ищуньей, которая пробралась в тронный зал. Лицо у нее было в крови, изо рта свисали крыслы. – Да со свежим уловом.

К ней подошел Жнец.

– Все еще считает себя хилом, да? – прорычал он, и стая разразилась хохотом. Покрытый золотисто-каштановым мехом, он в размерах уступал одному только Крушиле. – Не поняла, где ее место.

– Мелковата ведь? – добавила Рубака, крупная самка с черной шерстью и обвислыми губами. Она всем корпусом толкнула Ищунью. – Ела я хилов и покрупней.

Ищунья отшатнулась. Больнее всего было слышать издевки. Не важно, сколько она теперь станет есть, но большой и сильной, как члены ее новой стаи, она не станет никогда.

Кусака царапнул когтями воздух:

– В кольцо ее бросить! Развлечемся, драку посмотрим! Я разорву ее тельце в лоскуты.

У Ищуньи от страха свело в животе, и она чуть не простилась с ужином. Стая расшумелась, обступая ее; силы били кулаками в грудь. Сжавшись, Ищунья попятилась и уперлась спиной в алтарь. Золотой Круг пульсировал светом быстрее и ярче, озаряя тронный зал изумрудным сиянием. Казалось, он впитывает настроение присутствующих, предупреждая: вот-вот прольется кровь.

В круг вошел Кусака. Шерсть у него на загривке стояла дыбом. Он выпустил когти, готовый наброситься на Ищу-нью, которая упала на спину и открыла мягкое брюшко…

– Хватит! – взревел Крушила, и стая замолчала. Вожак встал и подошел к Ищунье. – Чтоб больше не ловила крыслов по тоннелям! Запомни, твое место теперь с новой стаей, сил.

– Да… прости… прости… – залебезила Ищунья, не поднимаясь.

Крушила еще какое-то время смотрел на нее, а потом уселся на трон. Остальные вернулись к трапезе. Ищунья нервно огляделась. Посреди зала по-прежнему лежала Хвата, вернее, то, что он нее осталось: дочиста обглоданный скелет. Когда-нибудь, когда Крушиле надоест любоваться трофеем, он велит кому-нибудь из хилов сбросить кости с моста – в черную бездну, к бесчисленным останкам других погибших.

За свою беспечность Ищунья может окончить свои дни так же. «Нет… плохие мысли! Поганые мысли!»

Ищунья наконец оторвала взгляд от костей Хваты и попыталась забыться, набросившись на подношения.

Она набила живот, и усталость впилась в ее члены свинцовыми крючьями. Ищунья задремала, а внутренности ее тем временем силились переварить съеденное.