Возвращение Легенды

— Его величество давно об этом кричал. Но дальше угроз его смелости не хватало. Потому что у Генурга непомерно сильная армия и хорошие отношения с оружейниками гномов.

— Теперь все серьезно!

— С чего ты взял?

— Во-первых, официально гонец доставил какие-то бумаги, касающиеся изменения налогов. Об этом Фатун позже объявит на площади. Во-вторых, разговаривали они шепотом. В-третьих, человек короля велел твоему отцу держать эту информацию в секрете и быть готовым по первому требованию Констафа предоставить из нашей деревни полторы сотни воинов.

— Ничего себе! Это ж половина взрослых мужчин Заозерья!

— В-четвертых, поступивших в армию его величества за счет казны полностью оденут, вооружат и даже станут выплачивать жалованье в размере пяти медяков в день!

— Есть еще и в-пятых? — догадалась и выжидающе посмотрела на меня Олика.

— Да. Мне вот-вот стукнет семнадцать. А значит, я тоже смогу пойти на службу к королю.

— Зачем?

— Чтобы в бою применить перенятую у тебя науку. Доказать, что я уже не мальчик, а мужчина. А после войны возьму тебя в жены.

Свирепый взгляд любимой подсказал мне, что ей почему-то не нравится эта идея.

— Теперь слушай сюда, дружок. Во-первых, я готовлю тебя и остальных парней не в армию наемных убийц, а для защиты родины; во-вторых, не так уж многому вы и научились. В-третьих, записавшись добровольцем, ты докажешь, что являешься не умным, рассудительным мужчиной, готовым стать опорой семьи, а глупым пацаном, жаждущим добиться славы, играя со смертью. В-четвертых, если погибнешь, я себе этого не прощу.

— А ты при чем? Это мое самостоятельное решение.

— При том. Буду корить, что не сумела тебя, дурака, образумить.

— Но, Олика. Я уже решил. К тому же…

— Замолчи, не хочу слушать очередную браваду о том, как романтично завоевывать чужие земли и разорять дома мирных жителей. Ответь мне: перед тем, как сжечь очередное поселение, солдаты обычно насилуют женское население — чьих-то малолетних дочек, беременных жен, сестер, матерей? Зачастую происходит это на глазах плененных или рядом с трупом родного мужчины. Подумай, ты в состоянии отобрать жизнь у сына чьей-то матери? Сможешь зарубить чьего-то отца и оставить сирот? Ты готов к таким подвигам?

Мне нечего было сказать. Яркие краски плана сделать карьеру военного, добиться высокого положения в обществе и вернуться с победой меркли на глазах.

— Нет, Олика. Мне представлялось это чем-то вроде опасного, но интересного приключения. Может, ты все-таки преувеличиваешь? И твои страхи связаны с долгим пребыванием в плену у орков?

— Поверь, люди ничем не лучше. Разве что не едят поверженных. Одно дело — сражаться за отчизну, совсем другое — быть захватчиком.

— Я чуть не поступил глупо. Прости. Теперь даже если меня заставят идти на ту войну, обещаю, что сбегу в лес.

— Так-то. И еще есть в-пятых.

— Слушаю, — пробурчал я, уныло рассматривая муравьев под ногами.

— Иди ко мне, — крепко обняла меня Липа, поцеловала в щеку и шепнула: — В-пятых, я люблю тебя и не хочу потерять!

— Что ты делаешь? Нас же могут увидеть!

— Тебе не нравится?

— Очень. Но ты же сама говорила…

— Тогда сделаем так, — покрепче схватила меня Олика, выполнила бросок через бедро, перешла на удушающий захват и назидательным тоном произнесла: — Запомни, хороших войн не бывает. Это всегда чье-то горе. Понял?

— Хр-р, дха, — прохрипел я.

— Повтори! — ослабила захват дочка старосты.

— Любая война — это плохо.

— Молодец! — снова чмокнула меня и помогла подняться девушка.

— О! Вы уже и тут приемы отрабатываете? — внезапно появился Ресл.

— Ага! — кивнула Олика.

— Привет, Ресл. Куда спешишь? — потирая ушибленное плечо, поинтересовался я.

— Разве не слышите большой барабан?

Действительно, над деревней разносилось глухое: «Бум! Бум! Бум!»

— Народ собирают на площадь. Фатун объявит важные новости. Говорят, они связаны с приездом королевского гонца, — сообщил друг. — Идете?

— Конечно! — ответил я, потом притянул за руку подругу и тихонько, чтобы не услышал Ресл, произнес: — Олика, сегодня особый день! Счастливый. Я запомню его на всю жизнь!

— Почему? — не поняла дочка старосты.

— Ты призналась мне в любви!

Базирог

— Блин, никак не получается произнести заклинание, не глядя на свое отражение, — сетовал человек.

— Сконцентрируй внимание только на буквах. Ведь в прошлый раз у тебя получилось, — посоветовал я.

— Тогда условия открытия врат мне были незнакомы. А теперь, когда знаю, что проводнику запрещено видеть себя в зеркале, глаза сами косятся куда не следует.

— А если повернуть диск так, чтобы в нем отображалось не его лицо, а что-нибудь другое? — предложила Теона.

— Солнце, ты же прекрасно знаешь, что так нельзя, — ответил Серый.

— Может, ему шоры, как коню, повесить, чтобы смотрел только на надпись? — подключилась светлая сестренка, не отрываясь от учебника по начертательной геометрии.

— И седло, — добавила дроу.

— А седло зачем? — удивился я.

— Чтобы не называл меня солнцем, — буркнула на человека тетя Теоларинэ.

— Прости, зайка, постоянно забываю, — виновато отозвался Вотар. — Ты ведь у меня такая ослепительная.

— Продолжай.