Возвращение любви

— Проза жизни, — вздохнул он. — На какие шиши, позволь спросить, я буду семью содержать? Ведь по нынешним временам деньги на это нужны немалые…

— Я тоже ломаю голову: на что мне жить?

— Значит, у нас с тобой одна общая причина для беспокойства.

Сергея Мешкова я очень хорошо знал. И, разумеется, сразу понял, что долгий рассказ о семейной жизни был лишь преамбулой. Он явно вынашивал какую-то идею, но изложить ее просто и прямо, как всегда делаю я, не мог. Прирожденный дамский угодник, он предпочитал напускать побольше тумана даже там, где дело касалось самых очевидных вещей.

Ничего не поделаешь, натура такая! Злиться на это было бессмысленно. Но теперь, после всех вводных разъяснений, я ожидал услышать суть дела.

— Видишь ли, — начал Сергей, — мы, конечно, сможем найти работу в Москве, если побегаем и поищем. Но, естественно, работу, которая ни в малой степени не будет напоминать о прошлом. А ведь офицер — это на всю жизнь. Не так ли?

Я кивком выразил полную солидарность. Нет на свете таких благ, ради которых офицер отрекся бы от самого себя.

— И, естественно, оплата этой работенки не будет соответствовать нашим потребностям, — констатировал Сергей далее. — Однако есть и другой путь. Именно для таких, как мы, — для бывших кадровых военных.

Я удивленно вскинул брови. Умеет же Сергей заинтриговать!

— На окраинах бывшего Союза идет война…

— Слышал, — прервал я его. — Называют локальными конфликтами, но, по сути, — обыкновенная война. Ты предлагаешь поехать туда?

На секунду Сергей растерялся, обескураженный тем, что я сразу выделил суть его хитросплетений. Но затем энергично закивал.

— Именно это я и хотел предложить. Не спеши отказываться. Выслушай сперва мои доводы…

— Я служил Родине и давал присягу, что буду защищать ее. Но это не значит — вмешиваться в чужие конфликты. Я воевал в Афганистане, потом на Кавказе. И что толку? Все равно везде мы проиграли…

— Но есть другая сторона дела. Тебе будут очень хорошо платить за то же самое, за что пять лет назад ты не получал ни гроша. Все в этом мире продается. И главное в этой жизни — продаться подороже. Голос Сергея стал властным. Он и сам, пожалуй, не замечал, что в нем зазвучали требовательные нотки.

— Не упрямься, Валера. Есть покупатель, который готов за хорошую плату приобрести наши способности, знания, выучку и сноровку.

— Кто он? — поинтересовался я.

— Об этом не принято говорить. Да и, в сущности, какая разница? Пока длятся войны, спрос на таких специалистов, как мы с тобой, всегда будет. Но есть и еще один аспект. Наша миссия в зоне боевых действий будет носить туманный характер.

— Вот даже как!

— Мы ведь едем не простыми боевиками. Нас примут как квалифицированных специалистов. Ты, наверное, обращал внимание на то, что в этих стычках враждующие стороны несут огромные потери. А сколько гибнет мирного населения, никто даже в расчет не берет. Почему? Да потому, что профессионалов в тамошних армиях нет, одни ополченцы, у которых весьма смутное представление, чем крупнокалиберный пулемет отличается от гранатомета. А мы с тобой будем учить людей выживать. Подумал ты об этом?

Нет, я думал о том, что лучше не спасать людей по одиночке из огня, а попытаться затушить пожар. Если бы удалось прекратить все эти войны, ликвидировать очаги напряженности! Вот тогда бы воистину можно было считать себя гуманистами.

Сергей, словно читая мои мысли, говорил дальше:

— Конечно, мне бы тоже не хотелось, чтобы ежедневно в боях гибли сотни людей. Но положить этому конец могут лишь политики. Мы же с тобой — мелкая сошка. Нужно примириться с сознанием собственного ничтожества и приспособиться к существующим условиям.

Я молча слушал Сергея, но когда он принялся развивать теорию, что война-де способствует очищению населения от бесполезных элементов, что погибают слабейшие, а выживают сильнейшие, предостерегающе поднял руку.

— Серега, я такой точки зрения не приемлю. Для меня она ничем не отличается от фашистских теорий. А у меня в Великую Отечественную дед пал смертью храбрых.

Мешков смущенно умолк, чувствуя, что, действительно, наболтал глупостей.

— А ты не боишься погибнуть? — спросил я его. — Не задумывался, что в этом случае ждет твою жену и будущего ребенка?

— Я думал об этом, — серьезно ответил Сергей. Глаза его лихорадочно блестели. Чувствовалось, что он возбужден не менее моего, изо всех сил старается это скрыть. — Но я думал также и о том, что у меня достаточно шансов погибнуть от рук бандитов на улицах ночной Москвы. Я думал и о том, что за пару лет смогу обеспечить достойную жизнь себе и своей семье. Я боюсь смерти, но иначе и быть не может. В этом есть свои преимущества. Когда боишься, становишься очень хитрым и осторожным. На войне это важное качество. Зря ты меня, Валерка, спросил об этом. Сам воевал. Так неужели смерти не боялся?

«Боялся, — чуть не вырвалось у меня, — но сейчас не боюсь. А почему — сам не могу понять».

— Подумай до завтра, — хлопнул Сергей меня по плечу.