Возвращение лорда Гленрейвена

Гораздо позднее, когда Кастерс уже поселился в Рейвенкрофте, Давентри решил вернуться в Лондон, потому что у него там были дела. По его мнению, Кастерс не заплатил ему в достаточной мере за оказанные услуги, и он решил пойти на небольшой шантаж. Кастерс был явно удивлен таким поведением Давентри, но тут же объявил его дураком, сказав, что бумаги являются уликой как против него самого, так и против Давентри. Но, немного подумав, он позвал слугу, также известного головореза, и приказал ему обыскать комнаты Давентри. Случилось, однако, так, что последний держал бумаги в кармане. Конечно, это было глупо, но это спасло его, поскольку Кастерс и не мог представить, что тот совершил такую ошибку. Однако Давентри понимал, что Кастерс сделает дальше, когда не найдет ничего в спальне. Он должен будет обыскать его самого.

Но судьба распорядилась так, что именно в этот момент с визитом явился местный викарий. Кастерс вышел из комнаты, но лишь для того чтобы в буквальном смысле выгнать викария за дверь. В это время Давентри удалось засунуть листки в самую пыльную книгу, стоявшую на полке в самом темном углу комнаты. В спешке он едва успел прочесть ее название, и единственное, что он мог вспомнить позднее, так это то, что в названии книги было слово «сельский».

Джем посмотрел на Клавдию, поскольку она издала звук, похожий на сдавленный смех. Клавдия уже опять села в кресло. Она лишь покачала головой.

– Просто я подумала о том, как маленькие события могут приводить к очень серьезным последствиям, – сказала она неуверенно.

Некоторое время он смотрел на нее, а потом продолжил:

– Давентри думал, что он вернет бумаги в любой момент, но не тут-то было. Кастерс не только ничего не заплатил Давентри, но и выгнал его из дома, пообещав, что жестоко отомстит, если тот выдаст его страшный секрет. И больше Давентри никогда не смог попасть в библиотеку. Сами понимаете, что теперь его шантаж мало что стоил.

Клавдия пристально и долго смотрела на Джема.

– Значит, вы сказали, что письменное доказательство ваших прав на владение находится в нашей библиотеке?

Джем вздохнул:

– Да. Именно поэтому я и разыграл этот абсурдный спектакль, – он указал рукой на стены своей спальни. – Конечно, мне бы очень помогло, если бы я нашел эти документы и добавил их к тем, которые у меня уже есть. Я бы не хотел долго доказывать свои права в суде. И я убедил себя, что в конечном итоге вы бы этого тоже не хотели.

– И что же, милорд, – тихо спросила Клавдия, – вы бы хотели, чтобы я собрала свои вещи и тихо уехала из Рейвенкрофта?

Джем заерзал на стуле.

– Я бы хотел, чтобы именно так и произошло, поскольку с теми документами, которые у меня есть, будет несложно убедить суд разрешить мне тщательно обыскать дом. Я полагаю, что вы вели записи тех книг, которые вы продавали, и если я ничего не найду дома, то попытаюсь отследить книги, которые были проданы. – Он слегка наклонился вперед. – Вы же понимаете, что рано или поздно я найду то, что мне нужно.

В глазах у Клавдии не было ничего, кроме вежливого внимания, но она знала, что он представляет силу, настолько опасную для нее, что она должна бы дрожать, сидя в кресле. Но почему-то она чувствовала приятное волнение, как будто подул свежий ветер, унося все ее слабости и делая ее сильной и твердой, как алмаз. Его взгляд настолько поглотил ее, что она едва понимала, что он говорил.

– Выплатить компенсацию? – задала она глупый вопрос.

– Конечно. Я не собираюсь выгонять вас и вашу тетю на улицу без единого пенни в кармане. Я хочу дать вам приличную сумму денег.

– Как вы добры, милорд. И как же вы собираетесь выполнить это обещание? Из того, что вы мне рассказали, я поняла, что с тех пор как вы покинули Рейвенкрофт, вы жили в бедности.

– Если у вас действительно возникло такое впечатление, значит, я ввел вас в заблуждение. Первые несколько лет я действительно провел в нищете. Но, как я уже говорил, чтобы содержать себя, мне пришлось быть не очень щепетильным в выборе средств. Я сбился с истинного пути. Стал карманником, и, надо сказать, умелым, – добавил он, увидев выражение удивления на лице Клавдии. – И, в отличие от большинства моих товарищей, я не тратил эти деньги на джин. Мне, наверное, повезло, так как джентльмен, учивший меня этому ремеслу, был весьма порядочным человеком, что в этих сферах весьма необычно: он заботился обо мне и кормил меня. По крайней мере до того дня, когда его застукали и он сбежал, оставив меня одного с крадеными вещами. Нет-нет, – поспешно сказал он с кривой усмешкой на губах, – мне удалось избежать высылки, хотя я и был близок к этому. В конечном итоге я унаследовал место своего покровителя и стал скупщиком краденого.

Когда мне было почти двадцать, я открыл у себя новый талант – к азартным играм, – пояснил он Клавдии, которая уже не скрывала своего изумления. – В Лондоне все играют – от самых утонченных аристократов до последних грязных нищих. И тот, кто хорошо просчитывает вероятность выигрыша в каждом конкретном случае, имеет возможность заработать немалые деньги.