Возвращение лорда Гленрейвена

Джем еще долго стоял в оцепенении, с остановившимся на закрытой двери взглядом. Решение, которое он только что принял, внушало ему некоторое опасение, но в глубине души он весь искрился от странного восторга. Тихо, на цыпочках, он, вальсируя, сделал круг по комнате. Он уверял себя, что счастье, которое он испытывал, исходило исключительно от сознания того, что наконец-то Рейвенкрофт полностью и совершенно законно будет принадлежать ему. Он закончил раздеваться и в изнеможении упал на постель. Тем не менее он еще очень долго не мог заснуть.

Оказавшись в темноте коридоров Рейвенкрофта на пути в свою спальню, Клавдия позволила наконец-то скатиться нескольким набежавшим слезинкам, но тут же решительно вытерла глаза. Нет, она не будет плакать, слезы все равно не помогут. И правда, желание расплакаться прошло почти так же быстро, как и подступило, и она почувствовала себя неожиданно веселой. Потеря Рейвенкрофта – удар, в своей жестокости почти невыносимый, но мысль о том, что у нее по-прежнему будет крыша над головой, – и крыша эта – частица поместья Рейвенкрофт – приносила ей большое облегчение, бодрила ее, и настроение ее заметно улучшилось.

Добравшись до своей комнаты, она потушила свечу и некоторое время сидела в темноте, размышляя о предстоящих переменах в ее жизни. По всей вероятности, думала она, в конце концов ей все же придется покинуть Рейвенкрофт. Она не может всю жизнь зависеть от милостей Гленрейвена. Кроме того, когда он женится, его жена, скорее всего, захочет взять другую экономку, и ей явно не понравится присутствие другой молодой женщины в столь непосредственной близости от них. «А в самом деле интересно, женится ли он?» – подумала Клавдия.

При этой мысли она почувствовала, как искра отчаяния пронзила ее, но она тут же поругала себя. Какая же она глупая! Конечно, женится – это его долг. Он объявил о своем намерении сделать выгодную партию, и он должен произвести на свет наследника. От этой мысли искра превратилась в настоящую вспышку, которую Клавдия подавила с большим трудом. Да что же это с ней, в самом деле! Лорд Гленрейвен, слава Богу, ее хозяин, и не более. Не более того.

И раз все обстоит именно так, думала Клавдия, ей лучше всего подготовиться служить ему так, как только она на это способна. Кроме того, подумала она, остаток ночи лучше провести по назначению. Сбросив вязаный халат, она забралась в постель и провела целый час, глядя в потолок.

Несмотря на то, что заснула Клавдия очень поздно, проснулась она на рассвете и какое-то время смотрела в серое пространство вокруг себя, словно не понимая, где она находится. Вспомнив, она оглядела комнату, словно стараясь запомнить ее знакомые очертания на будущее, когда у нее уже не будет права входить в эту комнату.

Она вздохнула и, выскользнув из постели, быстро оделась и поспешила в спальню тетушки. Прежде чем они с лордом Гленрейвеном отправятся в Глостер, она должна успеть рассказать тете Гусси о том, что произошло. У покоев мисс Мелкшам ей пришлось постучать дважды, прежде чем изнутри раздался голос тети, приглашающий ее войти.

– Что случилось, дитя мое? – в изумлении спросила мисс Мелкшам. Пожилая леди сидела в постели, ее внушительный чепец перекосился набок.

Клавдия села на постель и взяла за руки мисс Мелкшам.

– О, тетя, право, мне очень жаль, что я разбудила вас в столь неурочный час, но мне необходимо обсудить с вами нечто очень важное.

Прервав на миг Клавдию, чтобы достать очки и водрузить их на нос, она жестом пригласила ее продолжать. Ее рассказ она прерывала восклицаниями «О Господи!», повторяющимися все чаще и на все более высоких нотах. После долгих раздумий Клавдия решилась рассказать тете об обнаруженных ею записях Эмануэля, и в этом месте рассказа пожилая леди в ужасе взмахнула руками.

– О Господи, Клавдия! – выдохнула она. – Я знала, что этот человек – чудовище, но никогда не думала, что он способен на такую низость.

Ее реакция на последующие откровения племянницы была не менее эмоциональной.

– То есть как это не сказала? Дорогая, ты совершила ужасный грех! Конечно, ты должна…

Клавдии удалось успокоить чувствительную леди, но понадобилось еще некоторое время, прежде чем она добралась до заключительной части своего рассказа. Когда она закончила, мисс Мелкшам со стоном откинулась на подушки.

– Клавдия, что ты наделала? Совершить такой обман…

– Неужели вы не понимаете, тетя Гусси? У меня не было выбора. Если бы я отдала лорду Гленрейвену бумаги, я не смогла бы торговаться, потому что тогда у него были бы все доказательства, что Рейвенкрофт принадлежит ему, и он, не задумываясь, выставил бы нас отсюда, ибо я не очень-то доверяю его разговорам о честной сделке. Обещать легко, а я по своему опыту знаю, что мужчина делает все лишь так, как ему нравится. И ведь я же не солгала. Если я и согрешила, то лишь в том, что умолчала об этом. Вы должны признать, что тем самым я не нанесла его светлости никакого вреда. Мы хорошо служили Рейвенкрофту, и нет причины, по которой мы не можем продолжать в том же духе.