Возвращение Матарезе

– Дорогая моя Гвин, чем объясняется эта внезапная вспышка родственных чувств? Что, прошли слухи о нашей скорой кончине? Боже милосердный, Клайву и так достанутся все твои деньги – все то, что ты не отдала ему до сих пор; ну а с меня тут много шерсти не настрижешь. По-моему, они по несколько раз на неделе звонят по телефону или заваливаются в гости. Старушка, не забывай, что мне по-прежнему приходится зарабатывать на жизнь своей работой.

– Милый, ты мог бы разрешить мне оплачивать все счета.

– Об этом не может быть и речи. К тому же у меня весьма неплохо получается то, чем я занимаюсь.

– Ну пожалуйста, Джефф, Клайв тебя боготворит, тебе это прекрасно известно, и Аманда от тебя без ума. Она всегда настаивает на том, чтобы сесть рядом с тобой. И не пытайся меня убедить, что мужчине, даже если ему уже под шестьдесят, неприятно сидеть рядом с одной из самых красивых женщин на свете. Я тебе все равно не поверю.

– Аманда задает слишком много глупых вопросов. Она считает меня престарелым Джеймсом Бондом, каковым я определенно не являюсь – как я никогда не был и Джеймсом Бондом молодым. Он вольный стрелок, которому нравится не столько нудная работа, сколько кровавые разборки.

Однако, черт побери, Аманда Бентли-Смит задавала слишком много вопросов. Разумеется, ничего такого, от чего Уэйтерс не смог бы отделаться небрежным движением руки, и все же… тут надо подумать. Не раз после этих глупых ужинов ослепительная, соблазнительная Аманда забирала его для беседы с глазу на глаз, постоянно подливая ему в бокал. Могло ли так случиться, что он подсознательно обмолвился о чем-то таком, о чем надо было молчать? Сэр Джеффри в этом сомневался; как-никак, он был опытный разведчик. Однако исключать нельзя было ничего, поскольку он всегда считал интеллект своей собеседницы ниже среднего. Могла ли Аманда узнать что-либо такое, чего не должна была знать, о чем он упомянул мимоходом, не задумываясь, что было известно всем, но чему его слова придали новое, важное значение? Неужели тот неизвестный, к которому она ездила в Амстердам, связан с Матарезе? Джеффри Уэйтерс терзался сомнениями.

Тихо зажужжал красный телефон внутренней связи; он никогда не звонил. Это была прямая защищенная линия связи с генеральным директором.

– Уэйтерс слушает, – сказал Джеффри.

– Джефф, боюсь, у меня для тебя плохие известия. Приготовься.

– Что-нибудь с моей женой?

– Нет, с объектом твоих изысканий, с женой твоего шурина Амандой Бентли-Смит.

– Она исчезла, да?

– Ну, не совсем. Она мертва. Ее задушили удавкой, а тело бросили в Темзу. Час назад его вытащила из воды речная полиция.

– О, господи!..

– Но это еще не все. Управляющие трех банков в Шотландии, Ливерпуле и Западном Лондоне убиты, все трое выстрелом в голову. Все умерли на месте. Разборки в духе преступного мира.

– Это чистка! – воскликнул Уэйтерс. – Надо немедленно опечатать их кабинеты!

– Опечатывать нечего. Кабинеты обчищены догола.

– Клайв, ты должен подумать, – настаивал Джеффри Уэйтерс, глядя в красные от слез глаза своего убитого горем шурина. – Видит бог, я тебе сочувствую, однако последствия этого страшного события выходят далеко за рамки твоего понимания. Итак, в течение последних нескольких дней…

– Джефф, я не могу ни о чем думать! Как только я начинаю о чем-то вспоминать, у меня в ушах звучит голос Аманды, и я понимаю, что ее больше нет! Только об этом я сейчас и могу думать!

– Старина, где ты держишь бренди? – спросил Уэйтерс, окинув взглядом просторную библиотеку, откуда застекленная дверь вела в сад, залитый яркими лучами солнца, сияющего над графством Суррей. – Ага, вижу, бар вон там. Уверен, если ты немного выпьешь, тебе полегчает.

– А я в этом сильно сомневаюсь, – пробормотал Клайв, вытирая слезы с глаз и со щек. – Пить я не умею, и еще этот чертов телефон трезвонит так, что хочется его вырвать из розетки…

– Уже давно не было ни одного звонка, – прервал его сэр Джеффри, – потому что в каком-то смысле телефон действительно отключен.

– Что?

– На самом деле, я переключил все звонки на автоответчик у себя в кабинете. Как только у тебя возникнет желание – если оно у тебя возникнет, – ты сможешь прослушать все оставленные сообщения.

– И такое возможно?

– Да, дружище, возможно, и я это сделал. – Достав из бара бутылку, Уэйтерс наполнил рюмку бренди и отнес ее своему сраженному горем шурину. – На, выпей.

– А что насчет газетчиков на улице? Они окружили дом плотным кольцом, и рано или поздно мне придется предстать перед ними.

– Перед твоим домом нет ни одного человека. Полиция всех разогнала.

– И ты можешь… Ну конечно, можешь. И ты это сделал. – Бентли-Смит залпом выпил коньяк и поморщился, как человек, не привыкший к крепким напиткам. – А ты слышал те жуткие вещи, которые говорят по радио и по телевизору? Про то, что у Аманды якобы были любовники, связи – причем столько, что и не сосчитать? Журналисты рисуют ее шлюхой из высшего света… Но это не так, Джефф! Аманда любила меня, и я ее любил!

– Извини, Клайв, но Аманду едва ли можно было считать подходящим кандидатом для фермы «Солнечный ручей».[78]