Возвращение Матарезе

– Говорите! – властно промолвил Прайс.

– Ну хорошо, я не хочу портить отношения с вами… Года два назад Хеншоу сказал мне, что ему нужен первоклассный сейф, если точнее, маленький тайник, спрятанный под стальным днищем багажника «Ягуара», который внешне выглядел бы как часть несущей конструкции кузова. Мы бросили на эту работу все силы, и тем не менее у нас ушло больше недели, хотя Хеншоу хотел получить все за два дня. Нам пришлось отложить все остальные заказы – так что я не взял с него ни одного лишнего пенса, да! Особенно если учесть, что он устанавливал замок для этого сейфа в багажнике в другой мастерской. Не могу сказать, за каким чертом ему это понадобилось!

– Вы больше никогда не встречались с тем человеком из банка? – спросил Камерон.

– Лично с ним – нет, но зато с множеством его коллег.

– Вот как?

– Каждый раз, когда мы забирали «Ягуар» в ремонт, к нам наведывался один из этих типов и проверял нашу работу. Я вам честно скажу, мне это очень не нравилось, точно так же, как я посчитал замок в багажнике за личное оскорбление. У меня отличная репутация, мне доверяют!

– А эти люди оставались наедине с машиной?

– Понятия не имею, я всегда бывал занят.

– Благодарю вас, мистер Нойес, – сказал глава МИ-5 Джеффри Уэйтерс. – Вы оказали нам неоценимую помощь. Королевский престол будет вам очень признателен.

– Хвала небесам!

Красный «Ягуар» стоял в гараже на три машины в задней части особняка на Бельграв-сквер. Роджер Брюстер вытащил откуда-то большой ящик с инструментами, оставшийся от покойного отца, и нашел в мастерской ацетиленовую горелку. Прайс развернул чертежи, полученные из архивов Альфреда Нойеса, и юноша открыл багажник «Ягуара».

– В детстве я часами сидел на скамейке и смотрел, как папа возится с машинами, – объяснил Роджер. – Не знаю, хорошим ли он был механиком, но, как правило, у него получалось все, за что он брался, потому что он полностью отдавался делу… Так, начнем, – объявил он, отдирая от днища багажника мягкую обшивку. Надев черные очки, парень зажег горелку. – Мистер Прайс, обведите мелом это место.

– Вы точно не хотите, чтобы этим занялся я? – спросил Камерон. У него в руках была коробочка с мелками и чертежи из мастерской в Сент-Олбансе.

– Нет, и по двум причинам, – ответил Брюстер. – Если здесь что-то есть, я хочу лично пригвоздить сукиного сына, а как сделать это лучше всего, если не отцовским инструментом?

Роджер Брюстер принялся за работу. Голубовато-белое пламя медленно плавило сталь, прожигая в днище ровный прямоугольник. Когда работа была завершена, юноша полил металл холодной водой, и над багажником с шипением поднялись облачка пара. Затем он взял молоток и постучал по контуру; вырезанный кусок провалился внутрь в темноту. Взяв из ящика с инструментом клещи, Роджер просунул руку в образовавшееся отверстие, вытащил металлический обрезок и бросил его на пол. Под днищем открылся небольшой массивный сейф с закоптелым черно-белым циферблатом посредине. Снова изучив чертежи из авторемонтной мастерской Альфреда Нойеса, Прайс увидел то, о чем даже не подозревал Джеральд Хеншоу: напечатанную последовательность цифр, кодовую комбинацию замка сейфа, переданную его изготовителем, Манчестерской компанией по производству сейфов и железных шкафов.

Открыв сейф, Роджер и Камерон извлекли его содержимое и разложили его на верстаке. Здесь оказались небольшая стопка облигаций на предъявителя, подлежащих погашению последовательными партиями, причем первая из них должна была быть погашена семь недель назад, в день убийства леди Алисии; четыре ключа от четырех разных дверей, предположительно, от квартир любовниц Хеншоу; несколько просроченных дорожных чеков; смятые записки с закодированными записями, разобраться в которых не удалось, поскольку прочитать их мог только человек, бесследно исчезнувший и считающийся мертвым.

– Опять какая-то непонятная мешанина! – воскликнул Уэйтерс. – И что это может нам дать?

– Начнем с того, – ответил Прайс, – что теперь нам ясно, как они с ним расплачивались – те, кто стоит за похищением и убийством леди Алисии. Неприметная автомастерская далеко от Лондона, принадлежащая не блещущему особым умом трудяге, который относится с благоговейным почтением к так называемым «сливкам общества».

– Да, все это достаточно очевидно, старина, однако Нойес был с нами вполне откровенен, больше того, готов бы помочь всем, чем мог. Не думаю, что он что-то от нас утаил.

– Вы не оставили ему выбора, Джеффри, – заметила Монтроз.

– Итак, мы раскрыли необыкновенно изощренный способ связи, однако он завел нас в тупик. Никаких имен, никаких описаний, вообще никаких улик. Все пшик! – и испарилось.

– Я согласна с вами в том, что мистер Нойес ничего не утаил от нас умышленно, – вмешалась Лесли, – и все же меня кое-что беспокоит.

– Что именно? – спросил Камерон.

– Он несколько раз подряд повторил, какая у него хорошая мастерская, как он гордится своей безупречной репутацией, как, одним словом, он не думает о деньгах…