Возвращение мертвеца

Он имел в виду «клетку Фарадея» – устройство, находившееся в одном из подземелий школы. Это подземелье предназначалось для телепатов, которым нужно было отдохнуть в каком-нибудь абсолютно изолированном от внешнего мира месте. Мирович превратил подземелье в камеру пыток. Псионы – особенно самые чувствительные – крайне болезненно реагируют на пребывание в закрытом пространстве; из-за недостатка внешних раздражителей, а, следовательно, и нервного возбуждения у них ломается психика. И если ты не телепат, то оказаться в запертой клетке – это все равно, что попасть в черную пустоту, где нет ни света, ни звуков, а главное – нет энергии, питающей магические и парапсихологические способности псионов. Это самый верный – как я убедилась – способ свести псиона с ума. Я, например, до сих пор не могу находиться в лифте – когда за мной закрываются двери, меня начинает бить дрожь.

Кабины лифтов напоминают мне клетку в Черной комнате Мировича.

– Четыре раза, – хмуро буркнула я.

– А меня два. Мне хватило.

– А мне бы никогда не хватило, – сквозь крепко стиснутые зубы процедила я.

«Если бы этот разговор происходил до Рио, я бы, наверное, раскрошила и проглотила собственные зубы».

Перед глазами встало мрачное подземелье и клетка, и еще – черная пустота, которая медленно пожирала разум и старалась забраться в него как можно глубже, чтобы не осталось ничего… «Sekhmet sa'es, Эдди». Я судорожно сглотнула. «Нужно собраться. Черт, Дэнни, да возьми ты себя в руки!»

– Та тайна… Кристабель была одной из них. Я не был, но у меня был друг.

Я ждала. Еще немного – и Эдди доберется до сути. Нужно только дать ему немного времени.

– Стив Себастьяно, – сказал он наконец и, кажется, покраснел.

Внезапно все встало на свои места. От удивления я разинула рот.

– Ты водил дружбу с Полиамур?

Полиамур – трансвестит, одна из самых знаменитых секс-ведьм. Говорили, якобы в постели она до того хороша, что ее не гнушались навещать шишки из правительства Гегемонии и даже некоторые паранормалы. Люди платили огромные деньги только за то, чтобы записаться в очередь. О Полиамур, которую в детстве звали Стив Себастьяно, и которая была на несколько лет старше меня, шептались по углам еще в школе. Я слышала, что ее опекала сама Персефона Стрекоза из Норлеана и жили они в Большом Плавучем Доме; потом Полиамур была отправлена в «Парадис», согласно программе по обмену учениками.

Между прочим, одной из жертв маньяка была секс-ведьма. Очередной кусочек мозаики встал на свое место, и я вдруг почувствовала, как внутри у меня шевельнулось что-то похожее на интуицию.

Итак, первое звено найдено. Теперь дело пойдет быстрее.

«Слава богам. Я больше не могу смотреть на мертвецов».

Эдди пожал плечами, глядя в свой стакан.

– А что такого? Мы просто жили в одной комнате. Бастьян был одной из девок Мировича. Он трахал его по первому разряду.

«Секс-ведьма в «Риггер-холле»? «Трахал» – это еще мягко сказано».

– Ну еще бы. А что было потом?

Эдди взглянул на меня. Я увидела глаза насмерть перепуганного, страдающего ребенка, а не взрослого мужчины.

Мне тоже не нужно было смотреться в зеркало, наверняка мой взгляд примерно такой же. Глаза широко открыты, в них застыли ужас и мука.

– Мирович… – хрипло прошептала я. – Кто с ним разделался?

Скинлин пожал плечами.

– Не знаю. Знаю только, в этом были замешаны Бастьян и Кристабель. Это они узнали код.

– Назови его.

– «Тиг ведом деум».

Двумя большими глотками Эдди допил пиво. Он был весь в поту. Я чувствовала острый запах страха и человека. Интересно, ему нравится мой запах – корицы и амберного мускуса?

Левое плечо слабо побаливало.

– Все ясно: отрывок из Девяти Канонов. Песнь вторая, строка четвертая. – Я пошевелилась на стуле и взглянула на вторую миску с супом. Надо же, даже аппетит пропал. Есть над чем задуматься. – Используется как заклинание против духа усопшего, чтобы он не выходил из могилы.

– И против пожирателя, – добавил Эдди, сдвинув густые брови и обиженно глядя на стол.

– Ты хочешь сказать, один из учеников школы был пожирателем?

«А при чем здесь убийства? Мировича больше нет. Школа закрыта».

– Не знаю, Дэнни, – с несчастным видом сказал Эдди.

Я могла его понять.

– Ты вообще много чего не знаешь.

От расстройства я произнесла это слишком резко. Чайная чашка тихо звякнула; я глубоко вздохнула. В воздухе, словно маленькие щупальца, плавали сгустки энергии.

«Я могла бы сказать и резче. Ибо я стала намного сильнее».

Подумала – и сразу отбросила эти мысли. Зачем мне еще одна проблема?

Эдди бросил на меня быстрый взгляд, явно избегая смотреть в глаза. У меня сжалось сердце.

– Не наезжай на меня, Дэнни. Я рассказал тебе все, что знал. А теперь иди и прикончи эту сволочь, чтобы я мог вернуться домой и спокойно лечь спать.

– Ты-то чего боишься? Ты же ничего не сделал.

Он пожал плечами.

– Похоже, эта сволочь не выбирает, раз он первым убил нормала.

«Спасибо тебе, Эдди».