Возвращение Мюнхгаузена (Повести, Новеллы)

Через два дня пароход отплывал в Батуми. Наш первоначальный план был очень скромен: предполагалось провести летний отпуск в знаменитом, воспетом в стихах Пастернаком Кобулети.

Неожиданная получка денег позволила "кутить", то есть отказаться от Кобулети и пуститься в "большое плавание". В течение месяца мы проделали около пяти тысяч километров: морем, сушей, рекой. Путешествие было полно приключений и досадных, и забавных. Я видела С. Д. впервые в его стихии.

Всякий раз, когда ему удавалось вырваться из тисков будничной жизни, оторваться от насиженного места, он чувствовал себя легко, свободно, как птица в морском просторе. Глядя на него со стороны, когда он стоял на палубе парохода и следил за стаей резвившихся, обгонявших друг друга и высоко взлетавших в воздух дельфинов или провожал глазами паривших в небесном просторе чаек, я мысленно представляла себе его участником какой-нибудь трудной геологической экспедиции или среди экипажа моряков в полярных льдах. Физически он был крепок, вынослив, духовно - легко раним.

Сойдя с парохода в Батуми, мы направились к Приморскому бульвару. Позавтракав, отыскали дом Вашнадзе, местной жительницы, к которой у нас было письмо. О гостинице в те дни нечего было и мечтать. Приветливая, как большинство грузинок, Вашнадзе поместила нас на плоской крыше своего дома, предоставив в распоряжение два матраса. Нас это вполне устраивало. Днем мы осматривали город, а ночью, расположившись под звездным небом, слушая треск цикад и шум морского прибоя, усталые и довольные, крепко заснули.

На другой день поехали смотреть "Зеленый мыс", побывали в Чакве и Кобулети. Последний не очень понравился, и это тем более помогло нам отказаться от первоначального плана. Вернувшись к вечеру в Батуми, провели на знакомой крыше еще одну ночь. Хозяйка при прощании вручила рекомендательное письмо к своей знакомой в Тбилиси - Тамаре Ушидзе. Мы сели в поезд.

В Кутаиси при посадке в вагон у С. Д. украли из бокового кармана пиджака паспорт, воинский билет и одну треть нашего капитала. Начальник станции, к которому пришлось обратиться с заявлением о краже, старался утешить нас, вежливо объяснив, что давка при посадке - обычный прием местных жуликов.

Поезд пришел в Тбилиси утром. Несмотря на то, что термометр показывал сорок три градуса, мы, преодолевая жару, отправились по указанному в письме адресу. Наша новая хозяйка поместила нас в узкой длинной передней с двумя матрасами. Над головами не было звездного неба, так любовно расстилавшего свой воздушный покров в Батуми, но ночлег все же был обеспечен. Позавтракав вкусным грузинским лобио и переждав жаркие часы, пошли на Фрайдинскую улицу к Елене Давыдовне Гогоберидзе, жене писателя Лундберга. Елена Давыдовна, молодая женщина с правильными чертами красивого, матового лица, умными глазами, лениво грациозная в движениях, встретила нас дружески и много помогла в знакомстве с городом. Вечером она показала памятник Грибоедову, повела на Давыдову гору.

Все дни мы бродили по городу, подолгу простаивали над желто-красными водами Куры, знакомились с памятниками национального искусства, посетили местное кладбище, побывали в тбилисских банях, В жаркие дни спасались от зноя в огромных старинных соборах, всегда прохладных и безлюдных. Истинное страдание от зноя мы испытали в Мцхете, древней столице Грузии, пустынном, почти безлюдном городе, насчитывающим около двух тысяч лет существования.

Выйдя из вагона, я едва добежала до тени ближайшего дерева и тут же остановилась, чувствуя себя не в силах двинуться дальше. С. Д. пошел знакомиться с недавно отстроенной электрической станцией, питающей Тбилиси и весь край.

К счастью, в Мцхете есть еще одна достопримечательность, которую я могла обозревать без отрыва от спасительной тени под деревом.

На невысокой плоской горе высится тот самый монастырь, который служил обителью лермонтовскому Мцыри. В памяти тотчас же проступили строки поэмы. Вслушиваясь в мерный ритм стиха, я старалась угадать: где же мог быть "тот лес", "та поляна"?

Как ни интересно было оставаться в Тбилиси, но дальнейший путь требовал к себе внимания и времени. У нас не было предварительного плана. Одно было ясно: хотелось вернуться в Москву по Волге, и путь к ней лежал через Орджоникидзе, Махачкалу, Каспийское море, Астрахань. Впереди нас ждала самая интересная часть пути: Военно-Грузинская дорога.

Простившись с друзьями, напутствуемые их добрыми пожеланиями, мы уселись в машину и вскоре уже неслись по узкому шоссе Военно-Грузинской дороги. Это чудо человеческого разума и рук, эта дорога, не нарушая великолепия дикой природы, позволяла вобрать в себя всю ее первобытную прелесть. Машина неслась по узкому шоссе над самой пропастью, внизу по ущелью Дарьяла мчался бешенный Терек, пенясь, бросаясь грудью на скалы и разлетаясь тысячью брызг.