Возвращение морского дьявола

Ихтиандр не мог знать, что в то самое время, пока общался с дельфинами, его отец, заточенный как пленник в собственном кабинете на собственной вилле, беседует на повышенных тонах с миллионером Хорхе Дельгадо и что вскоре доктор Сальватор откроет заслонки на аквариумах. Иначе Ихтиандр действовал бы по-другому. Но вот взошло солнце, и спустя некоторое время он увидел, как от пристани одновременно отчалило множество лодок, большая часть из которых направились прямиком к скале Сальватора. Что ж, морской дьявол готов был по-своему встретить алчных рыболовов-спортсменов в родной для него стихии…

* * *

Охранник финансового магната дона Дельгадо, внушительного телосложения Гаспар, пребывая в недрах скалы Сальватора, морщил лоб, не зная, как поступить. С одной стороны, он выполнял свои обязанности: оставив доктора под охраной арауканца Кристо, отправился проверять ситуацию в саду виллы, затем вернулся в Главенствующий грот проверить, все ли и там в порядке… С другой – ему никто не давал указаний проникать внутрь пришвартованной к пристани крохотной подводной лодки. Сделал это Гаспар из собственного любопытства – убедиться, как в ней могут поместиться минимум два человека. Убедился – могут, еще и для третьего места хватало. Но вдруг где-то за бортом послышались крики, а спустя несколько мгновений в подводную лодку спустился ее хозяин – собственной персоной, который в это время должен был оставаться под замком.

И вот тут у Гаспара сработал выработанный инстинкт охранника – сначала обезвредить противника, а потом уже разбираться в сложившейся ситуации. В тесноте помещения махать руками было неудобно, поэтому он боднул доктора Сальватора лбом в лицо, тем самым разбив в кровь нос и на некоторое время лишив сознания. И только затем Гаспар вспомнил строгий приказ дона Дельгадо, чтобы с головы Сальватора не упал ни один волосок.

Может быть, ни один седой волос с головы доктора Сальватора и не упал, но кровь-то свою он пролил, и еще неизвестно, чем могло обернуться для охранника нарушение приказа. К тому же кто-то снаружи продолжал издавать вопли. Поэтому Гаспар быстро сковал наручниками руки бесчувственного доктора и поспешил выбраться из подводной лодки, у самого борта которой плескался в воде индеец Кристо, кажется, вот-вот готовый пойти на дно.

Для начала Гаспар помог ему выбраться. Затем, всего мокрого и дрожавшего, вместе с пришедшим в себя доктором Сальватором привел обратно в кабинет хозяина виллы и только там приступил к расспросам. На которые доктор отвечать отказался, а Кристо знал не так уж много. Хотя все-таки рассказал охраннику, что освободил Сальватора, только чтобы тот дал ему противоядие от заражения руки, но коварный доктор столкнул его с пристани в воду. Сам же доктор после этого вновь стал нажимать на скрытой в скале панели какие-то кнопки и, скорее всего, привел в действие замаскированные механизмы.

Гаспар морщил лоб в непростой дилемме. Он и раньше с подозрением относился к старому индейцу, теперь и вовсе готов был запереть его вместе с доктором в какой-нибудь подвал. Доктор же, который вновь понажимал какие-то кнопки в гроте, продолжал молчать как рыба. Но если Кристо помогал доктору Сальватору, значит, был с ним заодно, значит, запирать их вместе нельзя ни в коем случае…

– Получается, – взревел Гаспар, схватив Кристо за ворот рубашки, – что это по твоей вине доктор вновь что-то испортил?

– Я виноват лишь в том, что хотел сохранить себе жизнь…

Кулак охранника врезался в живот арауканцу. Тот, захрипев, согнулся пополам, подался вперед и получил еще один удар – теперь по уху, после чего рухнул на пол, засучил ногами. Гаспар, не раздумывая, добавил ему ногами несколько раз – куда попало. Он бил его не столько, чтобы доставить арауканцу боль, сколько возмещая собственное недовольство тем, что сам же и не уследил за этим ничтожеством. Бил еще и потому, что недолюбливал всех индейцев, вместе взятых, впрочем, как и негров, впрочем, как и многих других людей, отличавшихся от него цветом кожи… А еще Гаспар терпеть не мог людей, которым нравилась музыка, которую он сам не любил, а еще… самих людей он тоже как-то недолюбливал, впрочем, как и животных. Разве что по душе ему были крокодилы, ящерицы, хамелеоны…

* * *

К сетям, забрасываемым рыбаками в море, Ихтиандр был привычен с ранних лет. И, бывало, видя, что ненасытным рыбакам достается уж слишком большой улов, он безжалостно резал их сети ножом. Со временем он узнал, что рыбаки усердствуют в своем умении не только для пропитания, но и для продажи «лишнего» улова. Для Ихтиандра это было удивительным, но, далекий от обычной человеческой жизни, он со временем понял, что у людей так принято и с этим ему, ребенку моря, остается лишь смириться.

Теперь же люди решили выяснить, кто из них поймает больше рыбы, не для того, чтобы потом ее съесть или даже продать, а ради какого-то там спортивного интереса.