Возвращение на Голгофу

Орловцев вернулся в штаб и немедленно доложил дежурному офицеру о побеге подозрительного немца. Дежурный сразу же распорядился обследовать подвальные помещения отеля и прилегающих зданий. Под начало Орловцева выделили пять солдат из охраны. Они тщательно осмотрели все помещения отеля, дворы, соседние дома. Поначалу улов был невелик. В той же поленнице во дворе отеля, которую пришлось разобрать до земли, нашли два комплекта немецкого военного обмундирования, а во дворе через дорогу — два припрятанных до поры пистолета. Зато в подвале соседнего дома обнаружили исправный телефонный аппарат, соединенный прямым выходом со штабом какой-то военной части в Кёнигсберге. Когда Орловцев поднял трубку телефона, на другом конце сразу же ответили:

— Wachhabender Offizier der Landwehr-Brigade.

— Я звоню из Инстербурга, — на мгновение замявшись, по-немецки, ответил Орловцев.

— Ну что у вас там с русскими, не тяните, докладывайте, я записываю. — Немецкий офицер на другом конце провода говорил вполне буднично, так, словно эти доклады проходили регулярно.

— Сейчас я не могу говорить, перезвоню позже. — Орловцев поспешил повесить трубку, оставив возможность для продолжения игры. Приказав солдату охранять подвал, он побежал в штаб сообщить о находке. О происшествии немедленно доложили командующему, тот срочно вызвал для совещания начальника штаба армии генерала Милеанта. Пока генералы спускались в фойе гостиницы, Орловцев дважды пересказал историю с обнаружением действующей немецкой армейской телефонной линии и о побеге официанта, после чего его отпустили, и дальше этими вопросами занялись офицеры специального отдела штаба. Дежурный велел ему явиться в штаб только к утру, а сегодня отдыхать и держаться подальше от этих мест. Пока Орловцев собирался, штабные офицеры начали допрашивать на веранде сотрудников отеля.

Поначалу штабс-капитан расстроился: как только дело дошло до важных вопросов, начальники отодвинули его от расследования. Но, поразмыслив, понял: в том, что делом занялись другие офицеры, а не он, обнаруживший улики и странный телефон, много здравого смысла. Да и возможность свидания с Верой в эти нечаянно освободившиеся полдня и вечер радовала его. По фойе отеля и лестнице он шел ещё спокойно, но дальше сдерживаться не мог и по улице к госпиталю уже бежал. Через минуту он влетел в здание школы, поднялся на второй этаж, распахнул дверь в сестринскую. Вера находилась на месте, будто знала, что он придёт. Она подошла к нему, так и оставшемуся стоять у порога, легко обняла, прижавшись щекой к плечу, шепнула:

— Милый, подожди здесь, я договорюсь, чтобы меня отпустили до утра.

Он ничего не успел ей сказать, она не знала, сколько у него времени, где он квартирует и есть ли хоть какое-то место, куда они могут пойти. Но она была готова идти за ним куда угодно. Она твёрдо знала, что Он — именно тот, кого она всей душой предчувствовала и ждала весь этот волнительный год после окончания Смольного института. Это для Него она пошла на сестринские курсы Лесгафта, чтобы встретить Его и быть с Ним в то единственное мгновение, в том неизвестном ей, но уже предопределенном судьбой особенном месте, где она так будет нужна Ему. А война только подхлестнула и ускорила то, что должно было произойти с ними.

Вера выпорхнула из комнаты, и он остался один, досадуя на себя за то, что продолжает стоять здесь, а не пошел вслед за Ней. Вдруг Она не вернется? Ему казалось, надо идти вместе с Ней, не выпуская Её пальцев из своей ладони. Знает ли Она, что его отпустили до утра, ведь он ничего не успел рассказать. Но почему-то в этот момент страх ушел. Он понял, почувствовал, что Она знает всё, предугадывает каждое его желание, каждое движение его души, уже сливающейся с Её душой. Ему пришлось ждать еще несколько минут, но теперь он был спокоен и уверен в том, что сейчас Она придет, и ничто не помешает их встрече.

Вскоре Вера вернулась в простом, но изящном костюме с небольшим дамским чемоданчиком в руке. Улыбнулась, легко взяла его под руку, и они впервые вместе вышли на крыльцо, и сошли по лестнице на улицу, как сходят спасшиеся влюбленные с корабля, много месяцев без руля и ветрил скитавшегося по волнам океана. Она шла рядом с ним, радостная, не спрашивая, куда они идут, целиком доверясь ему. До маленькой гостиницы, где жил Орловцев, ходьбы было минут пятнадцать, и он, не решаясь вести Веру сразу в свою обитель, завернул в приглянувшееся ему венское кафе.