Возвращение на Мару

— Хорошо, — еле слышно произнес он.

— Громче говори, — опять приказал Болдырь.

— Хорошо. Я в тот раз неправду вам сказал. Мы… все видели. И участвовали.

— Да, — опять эхом пронеслось по комнате.

— Мы собрались идти на праздник в церковь… — Лека говорил, мучительно подбирая слова. — Я, Малыга, — мы дружили с Анной. Она рассказывала нам, какой это замечательный праздник — Пасха. Анна… веселая была. И добрая… а потом пришли отроки. И Гоит. Их много было. Мы… мы растерялись. А Гоит сказал, что вину перед родными богами, перед Марой смоет только кровь чужеземцев… Нет, я не убивал! — Он закрыл лицо руками. — Гоит приказал мне выманить Анну из дома.

Теперь все стало понятно.

— Выманил?

Лека кивнул.

— А потом держал Корнилия, когда Гоит убивал Анну. Они все, — Лек показал на своих друзей, — Болдырь, Зеха и другие должны были смотреть на это. И вот тогда Корнилий закричал: «Звери! Что вы делаете?! Убейте меня, девочку мою не трогайте. Христом Богом прошу!» А Гоит, когда услышал имя Христа, стал ругаться страшно… Когда Анна упала, бездыханная… вот тогда и произнес Корнилий те слова. Тихо так произнес, будто про себя: «Проклинаю вас».

В этот самый момент раздался страшный грохот. Я вначале подумал, что выламывают нашу дверь, но потом понял, что наоборот — кто-то заколачивал ее. У каждого окна стояли люди. Значит, их не меньше восьми человек. Маша прижалась ко мне. Я погладил ее по голове.

— Все будет хорошо, милая, вот увидишь. А тебе Лека — спасибо.

— За что?

— За то, что мучился все эти столетья, что у Шишиги на побегушках не бегал. Я теперь тебя не держу. Можешь быть свободен.

— А как же вы? Нет, мы не уйдем.

— Не уйдем, — вновь прошелестело по комнате.

— Вам будет приятно смотреть, как мы сгорим в этом доме?

— Послушайте, — подал голос Малыга. — У вас на кухне в чуланчике есть лаз.

— Что ты такое говоришь?

— А то и говорю. Человек, который здесь жил лет сто назад, сначала погреб под домом вырыл, а затем соединил его с сараем. Сарая нет давно, а ход до сих пор цел.

Оказалось, что ход — это было мягко сказано. К моему удивлению, уголок пола в чулане действительно приподнялся. В лицо пахнуло прелой землей.

— Маша, бери икону! — Я еще не знал, что буду делать, но меня уже будто вел кто-то. — И посмотри, сколько времени.

Оказалось, без десяти двенадцать.

— Я полезу первым, старайся держаться первым. И не бойся.

— Я не боюсь — ты же рядом.

Где-то я уже слышал эти слова?
Углубление под полом было достаточным, чтобы я встал почти в полный рост. Если верить Малыге, то лаз должен быть в правой стороне и вести к северной стене дома. В этой местности в северной части дома окон не делали, а пристраивали сарай для скотины. Значит, отроков там быть не должно. Только бы от времени не обсыпался лаз. — на лопату мне рассчитывать не приходилось. Лаз я нашел быстро. Воздуха стало меньше.

— Маша, ты здесь?

— Здесь. Дышать тяжело.

— Терпи. Сейчас выберемся.

Наконец, мои руки упираются во что-то твердое. Только бы не кирпичная кладка. Нет, просто камни, причем не соединенные между собой. В этом месте у нас росла крапива, и мы, честно говоря, заходил сюда редко. Усилие — и на нас повеяло свежим воздухом. Я выбрался сам, затем помог Маше.

— Одно дело сде…, — начал я и осекся. От кустов сирени отделилась темная фигура.

— А ты оказался умнее, чем я думал, — раздался хриплый смех. Это был Гоит. Сейчас он позовет отроков. Я достал из кармана крест Корнилия.

— Узнаешь, душегуб? — и протянул крест к лицу Гоита. Тот резко отпрянул назад. — А ведь боишься креста-то, боишься. Машенька, беги к церкви! — крикнул я дочери. Слава Богу, она все поняла и, не отнимая иконы от груди, рванула что есть духу к церковным развалинам. До них было рукой подать, надо было только перелезть через остатки каменного забора и оказаться на дороге, ведущей вдоль деревни. По ней до церкви — метров сто, не больше.

Гоит взвизгнул.

— Ко мне! — закричал он.

Шестым, а может, седьмым чувством я понимал, что спасение наше — не в доме Бирюкова или Смирнова, а возле храма. Пусть отроки бегут ко мне: я был рад, что Гоит звал их сюда, а не направил вслед за Машей. Кто-то сзади налетел на меня, но, падая, я буквально вцепился в Гоита, прижав к его лицу крест. Он взвыл, извиваясь как уж. К нам бежали какие-то косматые, бородатые мужики, но они только мешали друг другу, пытаясь оттащить меня от Гоита. Когда чья-то сильная рука вцепилась мне в волосы, я выставил крест в сторону нападавшего. Опять — вой. И жуткие ругательства.