Возвращение Ночного Охотника

Замычав от боли, Гриша ослабил хватку. Носатый, воспользовавшись случаем, оттолкнул его от себя и тут же коротко, как боксер, отвесил пару ударов — в ухо и в живот. Утробно ухнув, Борода выбросил перед собой руки с растопыренными пальцами. Ему удалось зацепить широкий черный рукав и дернуть на себя, не давая руке отойти для нового удара. Громила ловко отпихнул вторую руку координатора, скользнул вперед, проводя захват. Борода резко повернул корпус, не давая вывести себя на бросок, убрал ногу, чтобы ее не подбили, и ухватил громилу за воротник. Тот снова стукнул по раненой руке Гриши, заставив его застонать. Шагнув вперед, носатый толкнул координатора, впечатав грузное тело в помятый борт жигуленка.

Рука у Григория пылала огнем, легкие горели, в горле клокотало дыхание. Он чувствовал, что долго так не протянет. Нужна помощь. И быстро. Пока помощь не подоспела к этому ублюдку.

— Стреляй! — хрипло каркнул он. — Дашка! Стреляй!

— Убей его, — раздалось в ответ. — Ты должен убить его, Гриша!

От неожиданности Борода пропустил удар в ребра, и сдавленно охнул. Даша не просто кричала — она рыдала в голос. Григорий пялился в искаженное от напряжение лицо громилы, но как наяву увидел картинку, — предсказательница лежит на мокром асфальте, и, заливаясь слезами, пытается подняться.

— Убей его, Гриша, — всхлипнула где-то за машиной Дарья. — Или мы все…

Громила тоже услышал девчонку. Он повернул голову, бросил в сторону девчонки острый взгляд хищника, вышедшего на охоту за ценной добычей. Борода вдруг понял, почему нападавшие не стреляли. Им была нужна предсказательница — целой и невредимой. Они выследили его, сидели тихо в засаде, дожидаясь, пока на сцене появится главный персонаж. Небольшой и незаметный отряд, предназначенный для захвата одной маленькой хрупкой девчонки.

Рыкнув, Гриша оттолкнулся от машины, попер вперед. Здоровяк извернулся, вырвался из захвата, отступил и отвесил прямой удар в челюсть координатору. Борода отлетел назад, ударился спиной о «шестерку», замотал головой. И тут же получил еще один удар — в скулу, справа. Он пошатнулся, перед глазами вспыхнули звезды, а следом пришел еще один удар. И еще. Мир затянула алая дымка, в ушах загудело. Но сквозь этот шум Григорию удалось разобрать тоненький девчачий голосок.

— Гриша! Григорий!

В нем было столько отчаянья, столько простого детского ужаса, что Борода не выдержал. Взревев раненным медведем, он шагнул вперед сквозь алую пелену, разрывая ее своими мощными руками.

Он стал чуть выше ростом, курчавые волосы рывком упали до плеч, а борода, завивающаяся кольцами, раскинулась по раздавшейся вширь груди. И на этот раз в ней проглянула длинная седая полоса, рассекшая бороду надвое, словно широкий меч.

Пуская пену и рыча, Григорий вцепился стальными пальцами в противника, встряхнул его, как зверь встряхивает закогченную добычу. Не обращая внимания на град ударов, ухватил здоровой рукой за горло и резко вскинул над собой. Громила повис над землей, отчаянно пытаясь нашарить носками ботинок асфальт. Григорий стиснул пальцы, чувствуя, как под ними мнется человеческая плоть. Здоровяк с раздавленным горлом впился обеими руками в пятерню Гриши, пытаясь отодрать ее от своей шеи. Он ударил координатора ногой — раз, другой. Григорий даже не заметил. Мощный, кряжистый, с огромными руками, напоминающий кузнеца из сказки, он застыл у своей машины, легко держа на одной руке здоровенного противника. Кожаная куртка разошлась на широких плечах, лопнула по швам, и толстые нитки выглянули из дыр, как порванные сухожилия.

Носатый забился в судорогах, все еще цепляясь за кисть Григория, дернулся пару раз, чуть не вырвался. Борода швырнул свою жертву на землю, обхватил громилу за плечи и с размаха воткнул его головой в борт жигуленка — раз, другой, третий. Грохотало железо, звонко осыпались разбитые стекла. А Григорий навис над едва живым здоровяком, ухватился огромными ручищами за его голову и резко повернул.

Мертвое тело безвольно повалилось под ноги координатора, вздрогнуло пару раз и затихло, уткнувшись лобастой головой в заднее колесо машины.

Григорий медленно распрямился. Тяжело дышащий, со сверкающими из-под кустистых бровей глазами, лохматый, с отросшей до груди бородой, он напоминал чудовище, вылезшее из лесной берлоги, чтобы сожрать незваных гостей. Повернувшись, он резко остановился, наткнувшись на взгляд огромных девичьих глаз.

Она стояла напротив чудовища. Хрупкая девчонка с дрожащими бесцветными губами, с мокрыми, то ли от слез, то ли от дождя, щеками и с распахнутыми огромными глазами. Григорий замер, не в силах оторвать взгляда от девчонки, похожей на разбитую фарфоровую куклу. Потом рывком подался к машине, тяжело облокотился о крышу, уткнулся в руки лохматой головой. И тихо завыл.